пособниках, открылся ближним, из коих один, Дворецкий Григорий Васильевич Годунов, залился слезами, изъявляя жалость, человечество, страх Божий: его удалили от совета. Все другие думали, что смерть Димитриева необходима для безопасности Правителя и для Государственного блага».
Вот цитата из труда Карамзина:«
Доверенность, откровенность свойственна ли в таком умысле гнусном?
Но Борис, имея нужду в пособниках, открылся ближним,
из коих один, Дворецкий Григорий Васильевич
Годунов, залился слезами, изъявляя жалость,
человечество, страх Божий: его удалили от совета. Все другие думали,
что смерть Димитриева необходима для безопасности Правителя
и для Государственного блага. Начали с яда.
Мамка Царевичева, Боярыня Василиса Волохова, и сын ее,
Осип, продав Годунову свою душу, служил
и ему орудием; но зелие смертоносное
не вредило младенцу, по словам летописца, ни в
яствах, ни в питии. Может быть, совесть еще действовала в исполнителях
адской воли; может быть, дрожащая рука бережно сыпала отраву
, уменьшая меру ее, к досаде нетерпеливого Бориса,который решился употребить
иных, смелейших злодеев. Выбор пал на
двух чиновников, Владимира Загряжского и Никифора Чепчугова,
одолженных милостями Правителя; но оба уклонились от сделанного им предложения:
готовые умереть за Бориса, мерзили душегубством; обязались только молчать, и с сего
времени были гонимы. Тогда усерднейший клеврет Борисов, дядька Царский, Окольничий
Андрей Лупп-Клешнин, представил человека надежного: Дьяка Михайла Битяговского,
ознаменованного на лице печатию зверства, так, что дикий вид его ручался за верность
во зле. Годунов высыпал золото; обещал более, и совершенную
безопасность; велел извергу ехать в Углич, чтобы править там земскими
делами и хозяйством вдовствующей Царицы, не спускать глаз с обреченной жертвы
и не упустить первой минуты благоприятной.
Битяговский дал и сдержал слово.
«История Государства Российского»
Н.М. Карамзина