Художественный мир Салтыкова-Щедрина

Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений: В 20-ти т. М., 1965-1977.

ЛИТЕРАТУРА
Базанова В. “Сказки” Салтыкова-Щедрина. М.; Л., 1966. 2-е изд. М., 1976.
Бушмин А.С. Салтыков-Щедрин. Искусство сатиры. ( Эволюция сатиры Салтыкова-Щедрина) М., 1976.
Бушмин А.С. Художественный мир Салтыкова-Щедрина. Л., 1987.
Григорьян К.Н. Роман М.Е.Салтыкова-Щедрина “Господа Головлевы”. М.; Л., 1962
Макашин С.А. Салтыков-Щедрин: Середина пути, 1860-1870 годы. М.,1984
Макашин С.А. Салтыков-Щедрин: Последние годы, 1875-1889. М., 1989
Николаев Д.П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск. М., 1977.
Николаев Д.П. Смех Щедрина. Очерки сатирической поэтики. М., 1988.

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА
1. М.Е. Салтыков-Щедрин создал своего рода сатирическую энциклопедию русской жизни.
Пафос реализма Щедрина заключается в беспощадном, последовательном высмеивании (отрицании) всех основ современного ему государственного устройства России.

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА
2. Тематика
Тема народа и власти,
тема трагизма повседневности («мелочей жизни»),
тема нравственного потрясения, вызванного пробуждением совести в личности,
тема общественного Стыда.

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА
3. КОМИЧЕСКОЕ
САТИРА,
ИРОНИЯ,
ТРАГИКОМИЧЕСКОЕ
гипербола,
литота,
гротеск,
сарказм,
зоологизм,
каламбур (речевой комизм),
фантастика,
др.

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА
4. ПСИХОЛОГИЗМ
показать процесс обесчеловечивания под действием среды,
показать психологию группы (помпадуры, ташкентцы, чумазые…),
психологические качества типа Салтыков-Щедрин развивает до их логического конца, до полного обнаружения всех отрицательных потенций (Угрюм-Бурчеев, Иудушка Головлев, Либерал),
историзм (углубление в социальный анализ, решающая роль обстоятельств в формировании характера),
значимые фамилии как обозначение внутренней сущности типа, его общественного поведения и значения.
известные литературные типы в новой общественной ситуации.

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА
5. ЖАНРЫ
РОМАН («общественный роман»)
Цикл или сборник (рассказов, очерков)
Фельетон.
Драматическая сцена
Сказка

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА
6. ОБРАЗ ПОВЕСТВОВАТЕЛЯ
повествование от первого лица (публицистичность и близость авторским взглядам),
литературная маска
наивного, недалекого рассказчика (раскрытие социальной действительности изнутри)

Основные черты
художественного мира
7. ЭЗОПОВ ЯЗЫК
«С одной стороны, появились аллегории, с другой — искусство понимать эти аллегории, искусство читать между строками. Создалась особенная, рабская манера писать, которая может быть названа эзоповскою,— манера, обнаруживавшая замечательную изворотливость в изображении оговорок, недомолвок, иносказаний и прочих обманных средств».

Основные черты художественного мира
7. ЭЗОПОВ ЯЗЫК
«Эзоповская манера не безвыгодна, потому что, благодаря её обязательности, писатель отыскивает такие пояснительные черты и краски, в которых при прямом изложении предмета не было бы надобности, но которые все-таки не без пользы врезываются в память читателю».

Основные черты
художественного мира
7. ЭЗОПОВ ЯЗЫК
«В виду общей рабьей складки умов аллегория все ещё имеет шансы быть более понятной и убедительной … нежели самая понятная и убедительная речь».

Основные черты
художественного мира
7. ЭЗОПОВ ЯЗЫК
Гипербола, гротеск, фантастика - основные приемы изображения и осмеяния, используемые для реалистического воспроизведения действительности.
ФУНКЦИИ ФАНТАСТИЧЕСКОГО
БЫТОПИСАТЕЛЬНАЯ,
КОМИЧЕСКАЯ,
ИНОСКАЗАТЕЛЬНАЯ

Повесть «Запутанное дело» ( 1848),
традиции натуральной школы
тип маленького человека
«старая и вытертая шинелька»
история о краже шинели
сон

«Губернские очерки» (1856-1857)
появился псевдоним «Н. Щедрин»
жанр – цикл (32 произведения разных жанров (очерк нравов, путевой очерк, воспоминание, рассказ, новелла, драматическая сцена)
Н.Г. Чернышевский: «Никто... не карал наших общественных пороков словом более горьким, не выставлял перед нами наших общественных язв с большею беспощадностью».
Гоголевская традиция
«обличительный очерк» и физиологический очерк

«Губернские очерки» (1856-1857)
Гоголевская традиция
«обличительный очерк» и физиологический очерк

«Помпадуры и помпадурши»,1863 - 1874
отразились впечатления Щедрина от службы в Рязани.
Основные герои - это администраторы-градоначальники пореформенного времени.
Невежество, наглость, властолюбие, хищничество, лицемерие - основные черты всех типов градоначальников.
«Помпадуры и помпадурши» и «История одного города»

«Господа Головлевы» (1875—1880)
Концепция жанра романа
А.С. Бушмин: «Это роман и семейно-бытовой, и психологический по содержанию (психология дворян-крепостников как уходящего класса), и социально-политический по идейной направленности (т.к. сатира направлена на выявление всех пороков современной общественно-политической и духовной жизни России, воплощенных в головлевском роде),
Роман-притча

«Господа Головлевы»
(1875—1880)
«В течение нескольких поколений, три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний — являлся как бы обязательным заключением общей жизненной неурядицы» (XII, 272).

ОБРАЗ
ИУДУШКИ ГОЛОВЛЁВА
прием зоологических сопоставлений
три стадии нравственного распада: запой празднословия, запой праздномыслия и пьяный запой
глава «Выморочный» как кульминация

ОБРАЗ ИУДУШКИ ГОЛОВЛЁВА
«Он мстил мысленно всем, кто когда-либо и чем-либо ущемил его самолюбие, и мстил с таким расчетом, что сам оставался неуязвимым, всегда выходил победителем. Он мстил живым и мертвым: своим однокашникам по школе и сослуживцам по департаменту, соседям по имению и слугам, матери и брату…»

«Благонамеренные речи»
(1872-1876)
Н.К. Михайловский: «Вы все, творящие облавы и травли и ратующие за семью и нравственность, - где ваша семья, где ваша нравственность? Автор «Благонамеренных речей» говорит вам, что ничего этого у вас нет. Он говорит вам больше: он говорит, что вы сами знаете, что и без того всё еле живо, что и «собственно-то, семейство-то, основы-то наши... - фью-ю!»

«БЛАГОНАМЕРЕННЫЕ РЕЧИ» (1872-1876)
новый тип буржуа, ( «чумазый») признававший «священною только лично ему принадлежащую собственность»
очерки «Превращение», «Столп»
«Кончено. С невыносимою болью в сердце я должен был сказать себе: Дерунов—не столп! Он не столп относительно собственности, ибо признает священною только лично ему принадлежащую собственность. Он не столп относительно семейного союза, ибо снохач. Наконец, он не может быть столпом относительно союза государственного, ибо не знает даже географических границ русского государства... Но где же искать „столпов", если даже Осип Иваныч не столп?» (XI, 144).

«Господа ташкентцы» 1869-1872
«Ташкент есть страна, лежащая всюду, где бьют по зубам и где имеет право гражданственности предание о Макаре, телят не гоняющем».
Собирательный тип ташкентца.
Приемы изображения: сатира, гипербола, зоологизм, ирония.

«Убежище Монрепо» 1872-1875
«обуржуазивание» России
сатирическое изображение умирания «дворянских гнезд»
Образ рассказчика многозначен «Я отставной корнет Прогорелов, некогда крепостных дел мастер, впоследствии оголтелый землевладелец, а ныне пропащий человек»

«Современная идиллия» (1877 - 1883)
Н. Щедрин: «Роман современного человека разрешается на улице, в публичном месте, везде, только не дома; и притом разрешается самым разнообразным, почти непредвиденным образом».
Н. Щедрин: «Это вещь совершенно связная, проникнутая с начала до конца одной мыслию, которую проводят одни и те же «герои».

«Современная идиллия»
(1877 - 1883)
фельетон «Властитель дум»
сцена «Злополучный пескарь, или Драма в Кашинском окружном суде»
«Сказке о ретивом начальнике»

«За рубежом» (1880 - 1881)
жанр: книга очерков, хроника-обозрение, путевой дневник
иносказательная сатира на отечественное по аналогии с зарубежным
сцены-диалоги: «Мальчик в штанах и мальчик без штанов», «Граф и репортер», «Торжествующая свинья, или Разговор свиньи с правдою»

«Пошехонская старина»
(1887 - 1889)
Жанровые доминанты:
историческая (хроника, картины жизни в помещечьей усадьбе до отмены крепостного права),
публицистическая (обличение крепостного строя, пережитков его в идеологии и политике России современной, 1880-х гг.).

«Пошехонская старина»
(1887 - 1889)
Жанровые доминанты:
автобиографическая
(мемуары
о детстве)

«Пошехонская старина»
(1887 - 1889)

«Пошехонская старина»
«Пошехонская старина. Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянина»
Пошехонье
«Пошехонская старина» и «Господа Головлёвы»

Обложка нелегального издания 1884 г.

Фигура Угрюм-Бурчеева в сатирической повести Салтыкова-Щедрина «История одного города».

Угрюм-Бурчеев представляет собой сущность градоначальничества, помноженную на строгий план нивеляторства жизни и тупую непреклонность. Вот почему это фигура не только более значительная, но и более страшная.
Угрюм-Бурчеев превзошел других градоначальников своим безграничным идиотизмом и неиссякаемой энергией, направлен-
ной на претворение в жизнь исповедуемых им идеалов.
Идеалами же этими были: прямая линия, отсутствие
пестроты, простота, доведенная до наготы.
Именно сочетание таких качеств, как доходящая до
идиотизма ограниченность, непреклонность и наличие казарменных идеалов, породило эту зловещую фигуру.

Отнимите у Угрюм-Бурчеева хотя бы один из названных «компонентов» — и перед вами будет уже кто-то другой. Сочетание этих качеств оказывается особенно ужасным, ибо носитель их находится у власти.
« Обыкновенно противу идиотов,— пишет Щедрин,— принимаются известные меры, чтоб они, в неразумной стремительности, не все опрокидывали, что встречается им на пути. Но меры эти почти всегда касаются только простых идиотов; когда же придатком к идиотству является властность, то дело ограждения общества значительно усложняется».

На протяжении всей книги Щедрин не дает портретных зарисовок никого из градоначальников. Исключение составляет один лишь Угрюм-Бурчеев.
Портретная зарисовка
Николаев Д. «Сатира Щедрина и реалистический гротеск.»
«Перед нами не просто портрет. Перед нами портрет-
символ, запечатлевший истинное лицо безличия.»

«В городском архиве,— пишет сатирик,— до сих пор сохранился портрет Угрюм-Бурчеева.
Это мужчина среднего роста, с каким-то деревянным лицом, очевидно, никогда не освещавшимся улыбкой.
Густые, остриженные под гребенку и как смоль черные волосы покрывают конический череп и плотно, как ермолка, обрамливают узкий и покатый лоб.
Глаза серые, впавшие, осененные несколько припухшими веками; взгляд чистый, без колебаний; нос сухой, спускающийся от лба почти в прямом направлении книзу; губы тонкие, бледные, опушенные подстриженною щетиной усов; челюсти развитые, по без выдающегося выражения плотоядности, а с каким-то необъяснимым букетом готовности раздробить или перекусить пополам.
Вся фигура сухощавая с узкими плечами, приподнятыми кверху, с искусственно выпяченною вперед грудью и с длинными, мускулистыми руками. Одет в военного покроя сюртук, застегнутый на все пуговицы, и держит в правой руке сочиненный Бородавкиным «Устав о неуклонном сечении», но, по-видимому, не читает его, а как бы удивляется, что могут существовать на свете люди, которые даже эту неуклонность считают нужным обеспечивать какими-то уставами. Кругом — пейзаж, изображающий пустыню, посреди которой стоит острог; сверху, вместо неба, нависла серая солдатская шинель...»

«Самый образ жизни Угрюм-Бурчеева,— продолжает Щедрин,— был таков, что еще более усугублял ужас, на­водимый его наружностью.»
«Он спал на голой земле, и
только в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки клал под голову камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же
бил в барабан…
…ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы. В заключение, по три
часа в сутки маршировал на дворе градоначальнического
дома, один, без товарищей, произнося самому себе командные возгласы и сам себя подвергая дисциплинарным
взысканиям и даже шпицрутенам...»

В страшной фигуре Угрюм-Бурчеева есть нечто и от вещи («это мужчина... с каким-то деревянным лицом»), и от зверя («его представление о „простоте" не переступало далее простоты зверя, обличающей совершенную наготу потребностей»), и от образов «нечистой силы» (недаром народная молва присвоила ему название «сатаны»), и от механизма («страстность была вычеркнута из числа элементов, составлявших его природу, и заменена непреклонностью, действовавшею с регулярностью самого отчетливого механизма»).

Необыкновенно концентриро­ванное смешение всех этих признаков и качеств и при­дает образу ту зловещую монументальность, благодаря которой угрюмый, всесокрушающий идиот, не останавли­вающийся ни перед чем ради того, чтобы претворить в дей­ствительность свои казарменные идеалы, выходит за рам­ки обычного социально-политического типа, вырастает до «сверхтипа», до реалистического символа, олицетворяющего собой пагубную сущность самовластия.