Исторический портрет - Н.Самурский

Ранняя
биография

Воспоминания из жизни
В 1918 г., после мартовских событий, получив соответствующие директивы от бакинских товарищей, я должен был выехать в Петровск; но Петровск в это время был занят бичераховцами и др. контрреволюционными силами. Мне пришлось отправиться в Астрахань и оттуда в Москву, откуда, получив указание от Сталина, я должен был отправиться на подпольную работу в Дагестан; но тогда, как известно, отступала XII армия, две трети которой были захвачены тифом, и мне Кировым было предложено остаться в Астрахани до окончательного выяснения событий, которые происходят в Дагестане и вообще на Кавказе, и заняться работой в политотделе XI армии. Я был назначен начальничком информации и политинспектуры Поармии XI. В 1919 г. я был выбран председателем бюро гумитистов-большевиков принимая все меры по указанию партии, по увеличению организации гуммитистов-большевкиов в частности проводил работу среди мусульман для облегчения защиты Астрахани.В 1919 г., после организации Наркоминдела, я был назначен уполномоченным по делам Кавказа. Отдел по делам Ближнего Востока возглавлял Нариманов. Одно время я исполнял также обязанности начальника политотдела XI армии. При отступлении XII армии отступила из Дагестана и сформированная из горцев специальная часть, в которой было до 1500 человек, из коих добрались до Астрахани 300, остальные погибли по дороге от тифа. Мне было поручено политическое руководство этими горскими частями, охранявшим красноярский боевой участок.Мне пришлось в качестве члена штаба при астраханском военкомате принимать участие в подавлении восстания внутри Астрахани. Особенно жестока была борьба с внутренним контрреволюционным движением. Что было пережито защитниками Астрахани в 1919 г., об этом знает история революц. движения за эти годы. Астрахань пережила такую осаду, какой не пережил ни один город в нашем Союзе. Было много дней, когда все сидели без куска хлеба, питались селедкой, и то в лучшем случае. С улучшением положения на фронтах и продвижением Красной армии на Кавказ у меня возникла мысль о необходимости подготовки работников, и вот в 1920 г., согласно моей просьбе, РBC XI армии в лице Кирова разрешил открыть в Астрахани школу для подготовки советских работников из горцев, получив необходимый кадр для этой цели из горских частей, защищавших красноярский боевой участок. Из этой школы вышло 40 человек подготовленных советских работников из горцев, которые впоследствии со мной выехали в Дагестан. Многие из этих товарищей во время ликвидации восстания в горах Дагестана 1920-1921г пали жертвами.

Заместитель председателя Дагревкома

Во главе Дагестанского государства
10 мая Самурский согласно постановлению ревкома Дагестанской республики при­ступил к исполнению обязанностей народно­го комиссара внутренних дел. В тот же день он подписал приказ № 1, в котором содер­жится критический анализ положения дел в ревкомах и отделах.
Прошло два дня как Самурский приступил к исполнению обязанностей наркома. В Темир- Хан-Шуру поступила газета «Правда» с письмом В. И. Ленина «Товарищам комму­нистам Азербайджана, Грузии, Армении, Дагестана, Горской республики». Газету «Правда Грузии» с тем же письмом присла­ли из Тифлиса из канцелярии Орджоникид­зе. Вслед оно появилось в «Бакинском рабо­чем».
Пять взаимосвязанных задач вынес для себя нарком из ленинского документа.
Первая — приложить все силы и знания к тому, чтобы постоянно крепить «тесный со­юз» Дагестана с другими республиками Кав­каза (и не только Кавказа), ибо лишь «тес­ный союз создаст образец национального ми­ра, невиданного при буржуазии и невозмож­ного в буржуазном строе». Самурский ввел еще и внутриреспубликанский аспект — крепить тесный союз десятков народностей Дагестана между собой, без чего Дагестан не может показать образец национального мира в системе братских республик.
Вторая задача — «… как ни важен нацио­нальный мир между рабочими и крестьяна­ми национальностей Кавказа, а еще несрав­ненно важнее удержать и развить Советскую власть как переход к социализму. Задача трудная, но вполне исполнимая». Без Со­ветской власти рабочим и крестьянам нет спасения от нищеты и бесправия. Только она принесет им реально возможное чело­веческое счастье. «Советская власть,— по мнению Самурского,— есть власть бедноты, власть трудящихся, в первый раз в истории призванных править своей собственной жиз­нью. Товарищи, стоящие у власти, должны беспрестанно помнить это и каждый день доказывать это народу, они должны быть самым широким образом доступны народу.
Третья задача — глубоко понять своеоб­разие положения Дагестана в отличие от положения и условий других республик, не копировать их тактику, «а обдуманно видо­изменять ее применительно к различию конкретных условий». Своеобразие Дагеста­на в том, что это страна еще более кре­стьянская, чем не только Россия, но и Азер­байджан, Армения и Грузия. Вместе с тем она и более отсталая по уровню социально- экономического и культурного развития.
Четвертая задача вытекает из третьей и состоит в необходимости применения иной, чем в других местах, тактики. «Больше мягкости, осторожности, уступчивости по отношению к мелкой буржуазии, интелли­генции и особенно крестьянству. Использо­вать экономически всячески, усиленно, спешно капиталистический Запад в политике концессий и товарообмена с ним…

Во главе Дагестанского государства
В конце июля Самурский предпринял поездку по округам. То на автомо­биле, то на дилижансе, а то просто верхом объездил все округа. Без исключения. Не­взирая на летнюю жару и суховеи, бездо­рожье, малярию. Местами вспышки тифа, проказы и чесотки. Скрывавшиеся в лесных чащобах и горных пещерах бандитские группы, совершавшие дерзкие налеты на аулы и на тех, кто в пути.
Начал с Ботлиха, где 30 июля провел съезд бедноты.
«Мы, бедняки Андийского округа, заслу­шав доклад заместителя председателя рев­кома и наркома внутренних дел Дагестан­ской Социалистической Республики т. Са­мурского о текущем моменте и о советиза­ции Дагестана,— говорится в его резолюции,— каемся в своем последнем соучастии в восстании, поднятом имамами, шейхами и другими угнетателями и поработителями бедняков, обманувшими нас и вовлекшими в братоубийственную бойню- Клянемся больше не поддаваться агентам и наймитам капитала — предателям бедняков и рабоче- крестьянской власти».
Второе августа, Гуниб.
«Третий съезд бедноты Гунибского окру­га, собравшийся в Гунибе, выслушал до­клад… т. Самурского о текущем моменте и о советизации Дагестана»,— отмечается в ре­золюции. Гунибские , бедняки осознали «ошибки прошлого», которые им «обошлись слишком дорого». Съезд приветствовал ре­шения ревкома Дагестана по подъему сель­ского хозяйства, замене продразверстки продналогом. Его участники дали клятву «с оружием в руках биться до последней капли крови и не дать на поругательство знамя Советской власти Врангелю и его прихвостням».
Шестое августа. Кумух. Строки из резо­люции съезда ревкомов и бедноты:
«По докладу т. Самурского о текущем моменте и о советизации Дагестана съезд постановил… быть на страже собственной и чужой свободы и в нужный момент вы­ступить с оружием в руках на защиту своей власти Советов против всяких контррево­люционных банд».
Восьмое августа. Леваши.
«Первый съезд бедноты Даргинского округа,— читаем в его резолюции,— заслу­шав доклад т. Самурского.., отмечает: «Будем всячески агитировать и разъяснять значение Советской власти для бедняков и трудящихся».
Восемнадцатое сентября. Маджалис.
«Мы, собравшиеся представители бедноты Кайтаго-Табасаранского округа, выслу­шав доклад… Самурского по вопросам: о те­кущем моменте; о советизации Дагестана; о наборе добровольцев в ряды дагестанской бригады; о продовольственном налоге и о мероприятиях по улучшению экономиче­ской жизни,— всесторонне ознакомившись с положением страны, постановили..»
С участием Самурского съезды бедноты прошли еще в Дербенте, Касумкенте, Ахтах и Хасавюрте.
Как результат поездки по округам родился обстоятельный документ, названный Самурским. Он был направлен руководству обкома партии и ревкома. В нем дан критический анализ положения дел, содержатся предложения и рекоменда­ции. По мнению наркома, нагорные окру­га, принимавшие участие в восстании про­тив Советской власти, «раскаялись в своем заблуждении и за невинно пролитую кровь своих братьев». Отрадно осознание масса­ми «необходимости немедленной организа­ции Дагестанской Красной Армии, к фор­мированию коей было обещано принять все меры».
Но главное в «Докладе» — беспокойство за состояние советской работы в округах: «Переходя теперь к суровой жизни самого дагестанца, приходится констатировать, что власть на местах до сих пор не подошла близко к народу, не сроднилась с ним, не сумела подойти к бедняку и последний не видел в ней свою защитницу. Слишком много было обещано властью и слишком мало дано. Конечно, тут немалую роль сыграла и последняя гражданская война, но тем не менее факт, что власть на местах в боль­шинстве случаев не начала созидать, не начала советское строительство, а начала вести интригу, которая и мешает мирному налаживанию жизни».

Вклад в историческую науку (Взгляд на историю Дагестана)
В разработке темы значительно помог накопленный Самурским опыт научных ис­следований. Прежде всего — работы над кни­гами «Дагестан» (1925 г.), «Из истории граж­данской войны в Дагестане» (1923 г.), «На­ши достижения и перспективы» (1926 г.), «Итоги и перспективы Советской власти в Дагестане» (1927 г.).
Книгу «Дагестан», вышедшую в Москве, он написал в соответствии с заданием ко­миссии ЦК РКП(б) по изданию националь­ной литературы. Это было в 1923 году. То­гда планировался выпуск в государствен­ном издательстве серии книг о союзных и автономных республиках и автономных областях страны. Они были призваны озна­комить работников партийных, советских и общественных организаций с историей, культурой, бытом, национальным характе­ром живущих на территории страны наций и народностей. Только зная историю, особен­ности хозяйственной жизни и бытовой куль­туры народов, можно было с научных пози­ций управлять национальными процессами в стране, проводить в жизнь национальную политику партии.
Между тем из-за незнания, а нередко и нежелания знать местные особенности, мно­гие практические работники центральных и республиканских учреждений допускали серьезные ошибки. Практически они выража­лись, как подчеркивал XII съезд РКП(б), «в кичливо-высокомерном и бездушно-бюро­кратическом отношении русских советских чиновников к нуждам и потребностям наци­ональных республик».
Кроме того, национальная литература нужна была и в воспитательных целях. «Красный Дагестан» 8 июля 1923 года опуб­ликовал статью «Дайте историю дагестан­ской революции». «Через несколько меся­цев,— говорилось в ней,— мы будем празд­новать шестую годовщину Октябрьской ре­волюции. Говоря другим языком, дети, пе­режившие начало революции у материн­ской груди, сейчас пошли в школу. А, сле­довательно, через год-два потребуется рас­сказать и прочитать им о нашей революции. Я умалчиваю о той молодежи в возрасте 12—13 лет, которую уже сейчас надо зна­комить с историей революции и партии. К сожалению, документы революции гиб­нут, не принимается никаких мер по спа­сению, систематизации, обработке. В особен­ности это касается Дагестанской республики».
Цели и задачи, поставленные в книге «Да­гестан», автор изложил в кратком предисло­вии. При этом с оговоркой о том, что не не­достаток времени и отсутствие точных стати­стических данных и исторических материалов помешали ему выполнить «обширную про­грамму Комиссии». Поэтому многие вопро­сы остались без ответа, на многие ответил в неполной мере. «Но отсутствие сведений о Дагестане, препятствующее правильному представлению о нем, часто создающее зна­чительные затруднения при решении жиз­ненных вопросов Дагреспублики, повелитель­но требовало настоящего издания».
И поэтому автор решил выпустить книгу в том виде, в каком ее удалось написать. «Взятая в целом она все же даст общее представление о Дагестане, его хозяйстве, его основных политических чертах — это главное и необходимое, а остальное уже не столь важно».
В конце предисловия Н. Самурский выска­зал еще одно соображение: «В эпоху рево­люции некогда выпускать законченные и от­деланные труды, их обработкой займутся последующие поколения, менее поглощенные творчеством революционной жизни».
Самурский прав. Он жил и творил в «эпо­ху революции». Победа Октября в 1917 го­ду не означала, что социалистическая рево­люция в стране завершилась. С октября она только началась. Все последующие годы со­циалистическая революция набирала тем­пы. На протяжении двух десятков лет Да­гестан, как и вся страна, переходил от эк­сплуататорских отношений к построению ос­нов социализма.
В 1925 году, когда «Дагестан» вышел в свет, Дагреспублика находилась в состоя­нии выполнения «программы-минимум» в области социалистического строительства. Автор книги выразил надежду: когда наме­ченные в этой программе-минимум основные мероприятия будут выполнены, тогда «Да­гестан твердо встанет на свои собственные ноги и из страны голодной и нищей, стра­ны безнадежно-дефицитной обратится в образцовую Советскую республику, притягивающую взоры всех народов Ближ­него Востока и служащую мостом между ре­волюционным пролетариатом СССР и пробу­ждающимся крестьянством восточных стран».
«Дагестан» тогда имел не только практически-прикладное значение, ибо давал читателям в центре и на местах сведения о том, что это за горная страна с богатой и сложной историей, прошедшей в много­численных освободительных войнах. Глав­ное — понимание задач и перспектив эко­номических, политических и культурных преобразований, осмысление эффективных методов управления общественными процес­сами в Дагестане с учетом местных усло­вий. «Дагестану» суждено было стать и пер­вым, выполненным с позиций марксистской методологии научным исследованием исто­рии, хозяйственной жизни, социальных про­цессов, национальных отношений, культуры и быта самой многонациональной из респуб­лик СССР. В книге освещались «основные политические черты» истории Дагестана с древнейших времен до середины 20-х годов XX века.