ЧАЭС. Горечь полынной тоски

26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС при его плановой остановке и проведении испытания турбореактора произошел мощный взрыв, эквивалентный 500 хиросимским бомбам, и пожар.
В результате разрушения реактора в воздух попало большое количество радиоактивных элементов. Образовавшееся облако разнесло радионуклиды по большей части территории Европы и Советского Союза.

Владычествует страшная беда
Над водной зыбью и земною твердью.
Чернобыля полынная звезда
Всё отравила, пронизала смертью.
Владимир Гамолин

Три человека погибли в момент взрыва на четвертом энергоблоке. Пожар на ЧАЭС тушил дежурный караул пожарных частей Чернобыля и Припяти, а также дополнительные бригады из Киева и близлежащих областей. Из средств защиты у пожарных были только брезентовая роба, рукавицы, каски и противогазы, не способные противостоять радиации.

Герой Советского Союза лейтенант Владимир Правик, Герой Советского Союза лейтенант Виктор Кибенок, сержант Николай Ващук, старший сержант Василий Игнатенко, старший сержант Николай Титенок, сержант Владимир Тишура стали первыми жертвами Чернобыля.

Вы можете представить «рыжий лес?»
Нет, не стволы, что бронзой отливают,
Рыжее солнца – хвою, что окрест
Деревья пострадавшие роняют.
В.Смоленский

Непосредственно во время аварии острому радиационному воздействию подверглось свыше 300 человек из персонала АЭС и пожарных. Из них 237 был поставлен первичный диагноз «острая лучевая болезнь», в дальнейшем этот диагноз был подтвержден у 134 человек. 28 человек умерли в первые месяцы после аварии.

Мы в памяти панфиловцев проносим,
Но снова, хоть для всех войне отбой,
Их, самых первых, тоже двадцать восемь,
Тех, без раздумья кинувшихся в бой.
И если бы глухой ночной порою
Те парни долг не выполнили свой,
Все было бы непоправимей втрое,
И ты, быть может, был бы неживой.
Их смерть была ступенями победы –
Там, на вершине, светятся они.
И тысячи других рванули следом,
Чтобы вернуть земле живые дни.
Лев Ошанин

В ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы участвовали 800 тыс. человек. В 30-километровой зоне вокруг АЭС работали специалисты и военные, получившие высокие дозы радиации. Всех их позднее стали называть ликвидаторами.
Они находились в опасной зоне посменно: те, кто «набирал» максимально допустимую дозу радиации, уезжали, на их место приезжали другие. Впоследствии все они получили статус ликвидатора аварии, определенные льготы, однако смертность среди них превышала нормы в десятки раз.

…Шли парни лихие
Держась за рукав,
На бой со стихией
Все силы собрав.
Совсем обессилели,
Лица белы,
В последнем усилии
Сжали стволы.
Они на переднем
Краю бой вели,
Чтоб в схватке последней
Отдать, что могли.
Не ведая страха,
Не чувствуя боль,
Планету от краха
Прикрыли собой…
Юрий Согрин

Первая смена ликвидаторов смогла возвести бетонную стену – биологическую защиту между третьим и четвертым энергоблоком. Вторая смена возвела стены будущего Саркофага, а третья занялась его возведением. Общими усилиями ликвидация аварии на ЧАЭС завершилась перекрытием поврежденного реактора. В результате этого радиационный фон был существенно снижен.

Сегодня существует много книг
о Чернобыле, Припяти и самой аварии на ЧАЭС.
Многие авторы принимали непосредственное участие в ликвидации последствий аварии.

Акатов В.
Точка невозврата
В книге показан один год из жизни Петра Русенко и вместе с тем вся его жизнь, переплетенная с судьбой страны и народа. Все события, описанные в романе, действительно имели место, героями являются реальные лица, автор записок изменил только девять имен.

отрывок из романа Виктора Акатова "Точка невозврата. Записки ликвидатора":
"... идет война. Нешуточная война. Такая, какой не приходилось вести никому. Не было знаний, опыта – ни своего, ни чужого. Противник был близко. Рядом. Повсюду. Но незаметен. Он окружал со всех сторон. Этот коварный враг нападал на каждого, кто прибывал и цепко держал каждого за горло. И нельзя было от него отбиться, потому что он невидим. А надо победить, хоть и с удавкой на шее. Это – война. Необычная, ненормальная, неправильная, но война. Так эту спасательную операцию все участники и называли – ВОЙНА!».

В книге Светланы Алексиевич перед нами предстают воспоминания и рассказы людей, прошедших через весь ужас катастрофы: эвакуацию, болезнь, потерю близких… Книга отражает не придуманные сюжеты, а реальные события в жизни реальных людей.
Алексиевич С.
Чеpнобыльская молитва: хpоника будущего

«Я не знаю, о чем рассказывать…
… Мы недавно поженились. Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. Среди ночи слышу какой-то шум. Крики. Выглянула в окно. Он увидел меня: «Закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду».
Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось… Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть оттого, что битум горел, крыша станции была залита битумом. … Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар…
Четыре часа… Пять часов… Шесть… В шесть мы с ним собирались ехать к его родителям. Сажать картошку.
В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила её за халат, когда она выходила из машины: «Пропусти меня!» – «Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо». Держу её: «Только посмотреть». Я увидела его… Отёкший весь, опухший… Глаз почти нет… «Надо молока. Много молока! – сказала мне знакомая. – Чтобы они выпили хотя бы по три литра». – «Но он не пьёт молоко». – «Сейчас будет пить». Многие врачи, медсёстры, санитарки этой больницы через какое-то время заболеют. Умрут. Но никто тогда этого не знал…

…В десять утра умер оператор Шишенок… Он умер первым… В первый день… Мы узнали, что под развалинами остался второй – Валера Ходемчук. Так его и не достали. Забетонировали. Но мы ещё не знали, что они все – первые.
Прибегает моя подруга Таня Кибенок… Её муж в этой же палате. Мы едем в ближайшую деревню за молоком, где-то три километра за городом… Но от молока их страшно рвало… Все время теряли сознание, им ставили капельницы. А город заполнился военной техникой, перекрыли все дороги. Перестали ходить электрички, поезда. Я волновалась, как же мне завтра добраться в деревню, чтобы купить ему парного молока? Никто не говорил о радиации… Одни военные ходили в респираторах… Горожане несли хлеб из магазинов, открытые кулёчки с конфетами. Пирожные лежали на лотках… Обычная жизнь. Только… Мыли улицы каким-то порошком…»

Антонов, В. П.
Уроки Чернобыля:
радиация, жизнь,
Здоровье.
Автор - заведующий лабораторией противорадиационной защиты населения, даёт оценку и прогнозы медико-биологических последствий чернобыльской аварии. Рассматриваются проблемы стресса, с которыми недостаточно знакомы не только широкие слои населения, но и многие ученые и медицинские работники.

Роман Юлии Вознесенской рассказывает о судьбе трех сестер, чьи жизни перечеркнула Чернобыльская катастрофа, и о любви, которая дает надежду на будущее. Написанный в лучших традициях реалистической русской литературы, роман включает в себя документальный материал, поэтому ценен не только как художественное произведение, но и как историческое свидетельство.
Вознесенская Ю.
Звезда Чернобыль

Гигевич В, Чернов О.
Стали воды горькими.
Хроника чернобыльской беды
В книге-хронике авторы возвращаются к трагическим событиям апреля 1986 года, чтобы снова осмыслить ее последствия в самых разных аспектах — экономическом, психологическом, техническом, медицинском, социальном. Рассказывается о том, что пришлось пережить простым людям, говорится о том, насколько иногда нелепые слухи распространяли люди просто, потому что от них скрывали правду.

Губарев В.
Страсти по Чернобылю
Писатель и журналист Владимир Губарев был свидетелем и участником аварии на Чернобыльской АЭС. В книге собраны официальные документы, интервью непосредственных участников ликвидации последствий аварии и их воспоминания о жизни после трагедии.

Иван Шаврей эту «Объяснительную записку» писал в Москве, в клинике № 6, куда был доставлены из Чернобыля пожарные, наиболее сильно пострадавшие во время аварии.
«26 апреля 1986 г. я находился на дежурстве в ВПЧ-2 по охране ЧАЭС. Дневное дежурство нашего 3-го караула прошло без происшествий. В ночное время я должен был стоять дневальным. После просмотра телепередач я лег отдыхать. Ночью я услышал взрыв, но не придал этому значения. Затем, через 1–2 минуты, прозвучала боевая тревога. Я быстро оделся и сел в автомобиль. Увидел пламя на АЭС возле вентиляционной трубы и на кровле помещений ГПЦ. В наш автомобиль сел начальник караула лейтенант В. П. Правик. Он по радиостанции передал в СВПЧ-6 вызов № 3, по которому все машины Киевской области должны следовать на ЧАЭС для тушения пожара. По прибытии на АЭС второе отделение поставило автонасос на гидрант и подсоединило рукава для сухотруб. Лейтенант В. П. Правик по транспортному коридору побежал в машинный зал… Мы приехали в ряд «А», машину поставили на пожарный гидрант, проложили магистральную линию к сухотрубам, которые вели на крышу машинного зала. Я по пожарной лестнице полез туда. Когда я вышел на крышу, то увидел, что перекрытия нарушены, некоторые упали.

Ближе к постоянному торцу на 4-м энергоблоке я увидел очаг загорания крыши. Он был небольшой. Я хотел к нему подойти, чтобы потушить, но перекрытия шатались. Я возвратился и пошел вдоль стенки по пожарному водопроводу, подошел к очагу и засыпал его песком, так как рукавную линию проложить не было возможности. Затем я возвратился и на пожарной лестнице увидел майора Телятникова Леонида Петровича. Я ему доложил обстановку. Он приказал: «Выставьте боевой пост и дежурьте на крыше машинного зала». Мы выставили боевой пост и с И. М. Шавреем дежурили до утра. Утром нас начало тошнить, появилась рвота. Возле столовой нам дали по две таблетки и отправили на второй этаж санпропускника. Мы помылись, но рвота не прекращалась. Я пошел в медсанчасть, мне дали таблетку и отправили в городскую поликлинику.

Перед памятью павших,
Перед совестью нашей,
Перед этой землёй мы честны.
Нам весь век будут сниться
По усталым больницам
В респираторах лица - невесёлые сны!
В. Шовкошитный

Коваленко, А. П., Рисованный, Ю. В.
Чернобыль – каким его увидел мир
Кника рассказывает о том, как комментировались события в Чернобыле зарубежными средствами массовой информации.
Книга иллюстрирована уникальными фотографиями.

Американский репортёр С. Лури рядом со стадионом, открытие которого так никогда и не состоялось, велел оператору установить телекамеру с микрофоном в таком месте, где высотный жилой дом образовывал угол, и эхо пустого города было особенно громким и отчетливым. Встав перед камерой, он громко крикнул: „Хелло!“ Эхо повторило все звуки четко и ясно. „Это эхо пустоты, — сказал в объектив Лури. — До аварии этот город был домом для пятидесяти тысяч жителей. Теперь, если кто-то хочет увидеть действие нейтронной бомбы, — приезжайте в Припять“.

Купный А.
Чернобыль. Живы, пока нас помнят
Это книга воспоминаний. 12 рассказов о жизни и работе в запредельных условиях. В разное время и в разной степени они соприкоснулись с Чернобыльской катастрофой и с объектом «Укрытие». Это руководители, ученые, первые исследователи разрушенного блока.

Медведев Г.
Ядерный загар
Писатель и публицист, специалист - атомщик, работавший одно время на Чернобыльской АЭС приводит много технических подробностей, раскрывает тайны бюрократических отношений, рассказывает о научных и конструкторских просчетах. Автор правдиво рассказывает о событиях первых часов и дней катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Г. Медведев: «Так в чём же он, главный урок Чернобыля? Самый главный – это ощущение зыбкости человеческой жизни, её уязвимости.
Всемогущество и бессилие человека продемонстрировал Чернобыль. И предостерёг: не упивайся своим всемогуществом, человек, не шути с ним. Ибо ты причина, но ты и следствие. »

Миpный С.
Живая сила.
Дневник ликвидатоpа
Писатель - ученый и эксперт по экологическим катастрофам. В 1986 году автор был командиром взвода радиационной разведки. Это книга о ликвидации техногенной катастрофы в Чернобыле и людях, которые принимали в ней непосредственное участие. Несмотря на драматичность ситуации, которая описывается в книге, она написана легким и доступным языком.

Орел Е.
Черно-белый Чернобыль
На момент аварии Евгений Орел жил в г. Припять и работал в городском финансовом отделе. Снабдив название повести скромным подзаголовком «Записки обывателя», автор фокусируется на психологических аспектах послеаварийного периода. Здесь и порядочность, и нечестность, и трагедия, и любовь.

Припятчанка Любовь Сирота рассказала об эвакуации, о судьбах своих близких и друзей. Главная героиня книги испытала человеческую «зону отчуждения»: равнодушие чиновников, цинизм официальной медицины... Ирина начинает терять зрение, узнает о страшной болезни сына, спасти которого может только операция за границей…
Сирота Л.
Припятский синдром

Сопельняк Б.
Чернобыльский разлом
Этих людей редко кто знает в лицо. Но о них вспоминают всегда, едва где-нибудь случается страшная беда — пожар. И неважно, горит ли это жилой дом, заводской цех, атомная станция или бескрайняя тайга. О людях, первыми принявших на себя удар стихии рассказывает повесть «Чернобыльский разлом».

Тараканов М.П.
Особая зона.
Документальная повесть
Автор — участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС —рассказывает о нелегких испытаниях, выпавших на долю воинов, боровшихся со стихией атома. Солдаты, сержанты и офицеры проявили при этом мужество, отвагу и сердечность.