Холокост

Начиная с 1941 года, появляются «лагеря смерти», «фабрики смерти», единственной целью которых было убийство евреев, цыган, славян... Эти лагеря были созданы на территории Восточной Европы.
Бухенвальд, Освенцим, Треблинка… Саласпилс… детский лагерь…
11 миллионов человек….

Обручальные кольца

Нечего разыгрывать страдания, если тебе прекрасно живется!

Бабий яр

- Сестра, родители,
Мой старший брат Адам с женой,
И Мойша – домоуправитель наш,
И дядя Изя, наш портной,
Цыган Василий с внуком Бодей там,
Абрам - знакомый ювелир,
И коммунист из первых в городе
Товарищ Осип Креденсир,
И ребе Якоб - родич бабушкин
С пятью своими дочерьми,
Беременная Фира с фабрики,
Мария с малыми детьми,
Вдова полковника Бакиева,
Мой школьный друг Лурье Семён…
Он от Борисполя до Киева
Читал молитву из имён.
Бабий яр автор Алёна Высокобойник
БАБИЙ ЯР
Сказали, что багаж утерян мой,
Не плачу из последних сил.
Старик в ермолке неуверенно
Зачем-то у меня спросил:
- Вам в город, девушка, до Киева?
- Да-да, на Дарницкий бульвар.
Когда уселась я в такси его,
Сказал, что едет в Бабий Яр.
- Там кто у вас?..

Детский концентрационный лагерь в белорусском местечке Красный берег. Детей забирали из семей. Не за связь с партизанами и не за подозрение во вредительстве немецким солдатам. Они нужны были для отправки на работы в Германии. Через такие пункты сбора в годы войны прогнали 15 тысяч детей. В этом лагере всех обследовали на группу крови и 1990 детей в возрасте 8-14 лет с первой группой и резус положительной (это универсальная группа для донорства) вынужденно стали донорами крови. Рядом располагался госпиталь для раненных немецких солдат и офицеров, это им предназначалась детская кровь. После инфузии антикоагулянтов нацисты забирали максимально всю кровь. Все дети-доноры погибли, редко кто перенес две донорские процедуры. Их еще не умерших, в бессознательном состоянии от анемии и истощения, их сжигали. Свидетели говорят, что большинство были девочки. На этом месте создали мемориал всем детям войны, погибшим в концентрационных лагерях Беларуси. В старом яблоневом саду расположен с одной стороны пустой класс, выбеленные ветрами, временем парты, а на школьной доске последнее письмо одной из погибших жертв. С другой стороны, в детских рисунках - та яркая жизнь, которую у них отняли. Витражи сделаны по рисункам детей Реальным, сохраненным в послевоенные годы изостудии преподавателем Петровичем Катковым Сергеем.

"Дорогой, добрый папенька!
Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.
Несколько слов о матери. Когда вернёшься, маму не ищи. Её расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил её плёткой по лицу, мама не стерпела и гордо сказала, вот её последние слова: «Вы не запугаете меня битьём. Я уверена, что муж вернётся назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон!» И офицер выстрелил маме в рот…
Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, И если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идёт кровь — у меня отбили лёгкие.
А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказали: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днём рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню.
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет, – и солёные слёзы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.
Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю бельё, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» – так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья»,- сказал он. Я очень боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.
Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плёткой по голове и спине.
Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, Я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасёт меня от жестокого битья. Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!.. Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня.
Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина…

Я не хочу, чтоб грохот орудийной канонады
Услышал мой ребенок. Мой и твой.
Я не хочу, чтоб голод Ленинграда
Коснулся их блокадною рукой.
Я не хочу, чтоб доты обнажились.
Как раковая опухоль земли.
Я не хочу чтоб вновь они ожили
И чью-то жизнь с собою унесли.
Пусть вскинут люди миллион ладоней,
И защитят прекрасный солнца лик
От гари пепелищ и от хатынской боли
Навечно! Навсегда! А не на миг!
Я не хочу, чтоб голос орудийной канонады
Услышал мой ребенок, мой и твой.
Пусть мир взорвется криком: нет! Не надо!
Мне нужен сын не мертвый, а живой!
(Т.В. Шумилина)