Исторический фольклор

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ ИЗ РУССКОГО УСТЬЯ
Устное народное творчество «досельных» русских низовьев реки Индигирки, кроме образцов героического народного эпоса, большого числа волшебных и бытовых сказок, пословиц, поговорок и частушек, сохранило также и некоторое число исторических песен.
Исторические песни или, как их здесь обычно называют, старины, сохранившиеся в памяти потомков отважных русских землепроходцев XVI-XVII веков, являются неотъемлемой частью той изустной литературы, которая всегда была «достоинством и умом народа... его исторической памятью» и поэтому до сих пор весьма тщательно оберегается русскоустьинцами как выражение их народного и исторического самосознания. «Досельные» любят слушать их, ведь в них страницы прошлого, которое теснейшими узами связывает этот небольшой сколок русского племени на крайнем северо-востоке нашей страны со всей его массой на далекой, но вместе с тем и близкой для каждого из них родине. Действительно, здесь «каждый русский сознает себя частью всей державы, сознает родство свое со всем народонаселением».

В устно-поэтической традиции «досельных» историческая песня и былина тесно связаны между собой, как и на европейском севере нашей страны,4 что находит свое выражение в особенностях композиции, стиля и самом характере изложения.
Сказитель обычно не противополагает историческую песню былине, видя как в той, так и в другой «повесть о днях минувших». Это отношение к былине и к исторической песне у «досельных» подтверждает мысль М. Сперанского, что «историческая песня... некоторым образом оберегает ее (былину, — Т. Ш.) в устах своих создателей и носителей, быть может, даже способствует тому, что старая былина сохранилась до нашего времени».

КНЯГИНЯ И ЗМЕЙ
Ходила княгиня по крутым горам,
Ходила она с горы на гору,
Ступала княгиня с камня на камень,
Ступала княгиня на люта змея,
На люта змея, на Горыныча.
Кругом ее ножки змей обвился,
Кругом башмачка сафьянова,
Кругом ее чулочка скурлат-сукна,
Хоботом бьет ее в белые груди,
Во белые груди человечески,
Целует во уста ее сахарные.
От того княгиня понос понесла,
Понос понесла, очреватела.
Носила во утробе чадо девять месяцев;
На десятый-то чадо провещилось,
Провещилось, чадо, проговорилось:
«Уж ты гой еси, родимая матушка!
Когда я буду на возрасте,
На возрасте пятнадцати лет,
Уж ты скуй мне палицу боевую,
Боевую палицу во сто пуд.
Мне палица легка покажется,
Уж ты скуй, матушка, в полтораста пуд.
Уж тогда-то я, матушка, буду со змеем воевать.
Я зайду-то к нему в пещерички змеиные,
Сниму ему буйну голову,
Подниму его головушку на острый кол,
Поднесу его головушку к твоему дворцу».
Балладная переработка начальной части былины «Волх Всеславьевич». Скурлат-сукно - скорлат-сукно, сорт сукна.

КАК ВО ГОРОДЕ СТОЛЬНО-КИЕВСКОМ
Как во городе стольно-киевском,
У Владимира Красна Солнышка
Начинается как почестный пир
На многи князи и бояровья,
Как на тыи богатыри великие,
Как на тыи поляницы удалые...

ТУРЫ ЗЛАТОРОГИЕ«Вы туры, вы туры да маленьки деточки!
Уж вы где вы, туры, да вы где были-ходили?» -
«Уж мы были, туры, да на святой Руси». —
«Уж вы что, туры, там видели?» —
«Уж мы видели, туры, стену городовую,
Уж мы видели, туры, башню наугольную;
Из той стены из городовыя
Выходила девица-душа красная,
Выносила она книгу Евангелиё
Да копала она книгу во сырую во землю,
Она плакала над книгою, уливалася:
«Не бывать тебе, книга, да на святой Руси
Не видать тебе, книга, свету белого,
Свету белого да солнца красного». —
«Ох вы глупые, туры, да неразумные!
Не башня стояла да наугольная —
Стояла тут церковь соборная;
Да не девица выходила, не красная, —
Выходила запрестольна богородица;
Да не книгу копала да не Евангельё –
Да копала она веру христианскую;
Она плакала над верой да уливалася:
«Не бывать тебе, вера, да на святой Руси,
Не видать тебе, вера, свету белого,
Свету белого да солнца красного,
Солнца красного да зори утренной,
Зори утренной — поздно вечерние».