Осип Эмильевич Мандельштам

В поднятьи головы крылатой
Намек – но мешковат сюртук;
В закрытьи глаз, в покое рук-
Тайник движенья непочатый.
Так вот кому летать и петь
И слова пламенная ковкость,-
Чтоб прирожденную неловкость
Врожденным ритмом одолеть!
О. Э. Мандельштам
«Автопортрет»

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный деготь
труда.
Как вода в новгородских колодцах должна быть
черна и слатима,
Чтобы в ней к Рождеству отразилась семью
плавниками звезда.
О.Э. Мандельштам

Время и потомки сохранили речь поэта. И подтверждение тому не только книги, которые издавались и будут издаваться.
В презентации мы познакомим вас с произведениями авторов, вдохновленных жизнью и творчеством Осипа Эмильевича.
Прозвучат голоса друзей поэта по Серебряному веку и голоса наших современников.

О. Мандельштам
Он верит в вес, он чтит пространство,
Он нежно любит матерьял.
Он вещество не укорял
За медленность и постоянство.
Строфы послушную квадригу –
Он любит, буйно разогнав,
Остановить. И в том он прав,
Что в вечности покорен мигу.
Сергей Городецкий

Никто ничего не отнял!
Мне сладостно, что мы врозь.
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих вёрст.
Я знаю, наш дар — неравен,
Мой голос впервые — тих.
Что Вам, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!
На страшный полёт крещу Вас:
Лети, молодой орёл!
Ты солнце стерпел, не щурясь,
Юный ли взгляд мой тяжёл?
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел Вам вслед…
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих лет.
Марина Цветаева

Прежде всего важно отметить полную самостоятельность стихов Мандельштама; редко встречаешь такую полную свободу от каких-нибудь посторонних влияний. Если даже он наталкивается на тему, уже бывшую у другого поэта (что случается редко), он перерабатывает ее до полной неузнаваемости. Его вдохновителями были только русский язык, сложнейшим оборотам которого ему приходилось учиться, …, да его собственная видящая, слышащая, осязающая, вечно бессонная мысль.
Николай Гумилев
Из рецензии на второе издание книги О. Мандельштама «Камни»

В Петербурге мы сойдемся снова,
Словно солнце мы похоронили в нем…
О. Мандельштам
Четверть века прошло за границей,
И надеяться стало смешным.
Лучезарное небо над Ниццей
Навсегда стало небом родным.
Тишина благодатного юга,
Шорох волн, золотое вино…
Но поет петербургская вьюга
В занесенное снегом окно,
Что пророчество мертвого друга
Обязательно сбыться должно.
Георгий Иванов

О. Мандельштаму
Я над ними склонюсь как над чашей,
В них заветных заметок не счесть -
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Анна Ахматова

…этот нервный, высокий чистый голос, исполненный любовью, ужасом, памятью, культурой, верой - голос, дрожащий, быть может, подобно спичке, горящей на промозглом ветру, но совершенно неугасимый. Голос, остающийся после того, как обладатель его ушел. Он был, невольно напрашивается сравнение, новым Орфеем.
Иосиф Бродский

Поэт
Жил на свете рыцарь бедный
Эту книгу мне когда-то
В коридоре Госиздата
Подарил один поэт;
Книга порвана, измята,
И в живых поэта нет.
Говорили, что в обличьи
У поэта нечто птичье
И египетское есть;
Было нищее величье
И задерганная честь…
Гнутым словом забавлялся,
Птичьим клювом улыбался,
Встречных с лету брал в зажим,
Одиночества боялся
И стихи читал чужим…
Арсений Тарковский

Это Осип Эмильич шепнул мне во сне,
но слова эти так и остались во мне,
будто я, будто я, а не он,
будто сам я сказал о себе и о нем —
мы трамвайные вишенки страшных времен
и не знаем, зачем мы живем.
Гумилевский трамвай шел над темной рекой,
заблудившийся в красном дыму,
и Цветаева белой прозрачной рукой
вслед прощально махнула ему…
О российская муза, наш гордый Парнас,
тень решеток тюремных издревле на вас
и на каждой нелживой строке.
А трамвайные вишенки русских стихов,
как бубенчики в поле под свист ямщиков,
посреди бесконечных российских снегов
все звенят и звенят вдалеке.
Юрий Левитанский

Возвращение на Итаку
(памяти О. Мандельштама)
…По улице черной, за вороном черным,
За этой каретой, где окна крестом,
Я буду метаться в дозоре почетном,
Я буду метаться в дозоре почетном,
Пока, обессилев, не рухну пластом!
Но слово останется, слово осталось!
Не к слову, а к сердцу подходит усталость,
И хочешь, не хочешь - слезай с карусели,
И хочешь, не хочешь - конец одиссеи!
Но нас не помчат паруса на Итаку:
В наш век на Итаку везут по этапу,
Везут Одиссея в телячьем вагоне,
Где только и счастья, что нету погони!
Александр Галич

Памяти Осипа Мандельштама
…В том времени, где и злодей —
лишь заурядный житель улиц,
как грозно хрупок иудей,
в ком Русь и музыка очнулись.
Вступленье; ломкий силуэт,
повинный в грациозном форсе.
Начало века. Младость лет.
Сырое лето в Гельсингфорсе…
…Знал и сказал, что будет знак
и век падет ему на плечи.
Что может он? Он нищ и наг
пред чудом им свершенной речи…
…Ему — особенный почет,
двоякое злорадство неба;
певец, снабженный кляпом в рот.
и лакомка, лишенный хлеба…
…В моем кошмаре, в том раю,
где жив он, где его я прячу,
он сыт! И я его кормлю
огромной сладостью! И плачу!
Белла Ахмадулина

В июне 1940 г. жене и брату Мандельштама выдали справку: «…умер в возрасте 47 лет 27 декабря 1938 г. от паралича сердца». Эта дата в настоящее время признана как официальная.
Тело Мандельштама было похоронено в общей могиле лагерного кладбища, которое не сохранилось.
Но символическая могила поэта существует. В Москве на Старокунцевском кладбище, рядом с крестом на могиле Н.Я. Мандельштам, умершей 29 декабря 1980 года, установлен памятный камень с надписью: «Светлой памяти Осипа Эмильевича Мандельштама».

Спасибо за внимание!
До новых встреч!