Фацелия, вокальный цикл на слова М. Пришвина (1957)

Общая характеристика
«Фацелия» – один из ярких примеров композиторской «режиссуры» вокального произведения как опыта перевода литературного текста в звуковую символическую форму. Уже в этом произведении С. Губайдулиной были сформированы способы авторского высказывания (разомкнутость тонально-гармонических структур, музыкальная символика, элементы звукописи).

Одним из основополагающих принципов целостности музыкальной драматургии является создание авторских музыкальных лексем, в том числе, с уже закреплённым в «памяти» культуры значением и обращением к ним как к знакам стиля.
«Фацелия – одно из первых произведений, в которых композитор обратилась к семантизации музыкальных лексем как способу режиссирования драматургической “горизонтали” произведения. Позднее С. Губайдулина будет использовать в своём творчестве семантизацию “тона-тембра”» (Башарова, И., 2007, с. 57) и сонорного комплекса.

Первая и последняя части цикла являют собой драматургическую арку: музыкальными средствами обрисованы внутренний диалог главного героя (элегический тон музыкального высказывания) и его пребывание в пространстве микромира (во «времени нарративе»).
Образ опустошённости, скрытой, затаённой тревоги («Пустыня»), отчаянное вопрошание и погружение героя в иллюзорный мир воспоминаний («Синие пёрышки») находят свое «зеркальное» отражение в последней части («Река под тучами»), где наступает развязка – ответ на экзистенциальные вопросы героя. Принцип драматургической арки обнаруживает и тональный план (h-moll).

Повествовательность авторского высказывания (медленные темпы, тематическое прорастание, вариативное развёртывание темы) сочетается с элементами напряжённой экспрессии («изломанный» контур вокальной партии: декламационный характер мелодики, интервальные скачки на кульминациях частей).

В третьей, четвёртой и пятой частях вокального цикла воплощены образы природы как символа «космогонического» начала (концепт «макрокосма») – того, что, по словам О. Седаковой (2011), «противостоит тревожности человеческого существования» (с. 213).

В пятой части образ микрокосма человека впервые в драматургии цикла оказывается «вырванным» из трагического контекста субъективного бытия-монолога и включённым в макрокосм вселенной – реально-событийное время.
Эта «включённость» помогает композитору воссоздать образ героя, если и не испытавшего кардинальную внутреннюю трансформацию, то значительно переосмыслившего (6 часть) глубинную сущность заданных им вопросов.

Таким образом, «Фацелия» С. Губайдулиной представляет собой полиструктуру (термин И. Великовской, 2011, с. 80), в которой сосуществуют два уровня композиции – цикла и сложной трёхчастной формы АВА (на смысловом уровне). Так, 1 и 2 части образуют экспозицию цикла; средний, развивающий раздел составляют 3–5 части, а 6‑я – заключение-реприза. Если 1, 2, 4 и 5 части цикла имеют сквозную форму, то 4‑я и 6‑я – форму с элементами репризности (трёхчастности).

Концепция вокального цикла «Фацелия» С. Губайдулиной принадлежит философии экзистенциализма. В ней намечена авторская «стратегия», обусловленная спецификой мировоззрения как опытом воплощения эстетических идей, которые пройдут «красной нитью» через всё творчество композитора, кристаллизуя его в узнаваемые стилевые доминанты.