Образ творчества и творца Константина Георгиевича Паустовского

Литература изъята из законов тления. Она одна не признаёт смерти.
Салтыков-Щедрин.
Всегда следует стремиться к прекрасному.
Оноре де Бальзак
«Многое в этой работе выражено отрывисто и, быть может, недостаточно ясно.
Многое будет признано спорным.
Книга эта не является ни теоретическим исследованием, ни тем более руководством. Это просто заметки о моём понимании писательства и моём опыте.
Огромные пласты идейных обоснований нашей писательской работы не затронуты в книге, так как в этой области у нас нет больших разногласий. Героическое и воспитательное значение литературы ясно для всех.
В той книге я рассказал пока лишь то немногое, что успел рассказать.
Но если мне хотя бы в малой доле удалось передать читателю представление о прекрасной сущности писательского труда, то я буду считать, что выполнил свой долг перед литературой.»
К.Г. Паустовский «Золотая роза».

«Писателем может быть только тот, у кого есть что сказать людям нового, значительного и интересного, тот человек, который видит многое, чего остальные не замечают.»

Любезнова Ю., Мазурова Н.А. к.ф.н.
ОСОБЕННОСТИ ИДИОСТИЛЯ К.Г. ПАУСТОВСКОГО
Особенностью стиля К. Паустовского является употребление в речи диалектизмов, которые помогают писателю оттенить своеобразие местного колорита. Например, описывая дождь в одной из глав повести, К.Паустовский замечает: «Но вот начинают крапать первые капли. Народное слово «крапать» хорошо передает возникновение дождя, когда еще редкие капли оставляют темные крапинки на пыльных дорогах и крыше. Потом дождь расходится. Тогда-то возникает чудесный прохладный запах земли, впервые смоченной дождем. Он держится недолго. Его вытесняет запах мокрой травы, особенно крапивы»[1,227]. Система эпитетов создает яркую картину дождя.
О сложных и неоднозначных понятиях писатель говорит как художник, часто использует сравнения. Замысел художественного произведения сравнивается с молнией, он, как молния, «возникает в сознании человека, насыщенном мыслями, чувствами и заметками памяти. Накапливается все это исподволь, медленно, пока не доходит до той степени напряжения, которая требует неизбежного разряда. Тогда весь этот сжатый и ещё несколько хаотический мир рождает молнию - замысел»[1,190].
Накопление электричества в природе - накопление жизненных впечатлений; первый разряд молнии - рождение замысла; завершение грозы - книга, художественное произведение.

Таким образом, творчество представляется писателю сложной цепью ассоциаций, когда состояние вдохновения приводит к рождению произведения: «Каждый человек хотя бы и несколько раз за всю жизнь, но пережил состояние вдохновения - душевного подъема, свежести, живого восприятия действительности, полноты мысли и сознания своей творческой силы..., только что сбросившее туманы тихой ночи, забрызганное росой, с зарослями влажной листвы. Оно осторожно дышит нам в лицо своей целебной прохладой»[1,192].
Для описания трудно представляемых явлений, по мнению К.Паустовского, необходимы сравнения: «Представьте себе исполинскую гору, хотя бы Эльбрус на Кавказе. И вообразите единственного маленького воробья, который беспечно скачет и клюет эту гору. Так вот, этому воробью, чтобы склевать до основания Эльбрус, понадобится примерно столько же времени, сколько существует Земля», - так рассуждает о возрасте Земли астроном Джинс.
Повествование от 3-его лица сменяется повествованием от 1-го лица: «Я писал в каюте, иногда вставал, подходил к иллюминатору, смотрел на берега. Тихо пели в железной утробе теплохода могучие машины. Пищали чайки. Писать было легко. Никто не мог оторвать меня от любимых мыслей».[1, 262]

Такая манера повествования разрушает иллюзию существования изображаемого писателем мира и акцентирует внимание на его создателе.
В «Золотой розе» помимо авторской речи обнаруживаются и элементы «чужой» речи - в виде цитат, прямой и косвенной речи.
Рассказывая о вдохновении, К. Паустовский приводит высказывание Л.Н. Толстого: «Вдохновение состоит в том, что вдруг открывается то, что можно сделать. Чем ярче вдохновение, тем больше должно быть кропотливой работы над его исполнением» [1,193]. Иногда, в качестве цитат, приводятся строки из стихотворений:
Случайно на ноже карманном Найди пылинку дальних стран -И мир опять предстанет странным, Закутанным в цветной туман.
Цитатой из Блока К. Паустовский подкрепляет свою мысль о том, что воображение -свойство человеческой натуры, великий дар природы.
Каждый рассказ в книге предваряется эпиграфом: например, «что ни звук, то и подарок; всё зернисто, крупно, как сам жемчуг, и право, иное название еще драгоценнее самой вещи». Слова H.В.Гоголя о «драгоценности нашего языка» подкрепляют рассуждения писателя о красоте и богатстве языка в произведении.

Таким образом, К. Паустовский заставляет читателя проникать во внутренний мир не только повествователя, но и тех писателей, цитаты из произведений которых включены в текст.
К. Паустовский часто использует обращения к читателю: «Прошу извинить меня за это отступление». Такое обращение акцентирует внимание читателя на важности проблемы и её неоднозначности.
Долг писателя, по мнению Паустовского - противостоять страданиям, но каждый делает это по-своему. Поэтому так эмоционально звучат риторические вопросы о ценности и пользе искусства: «Разве можно утверждать после этого, что Ван Гог был равнодушен к человеку? Он подарил ему лучшее, чем обладал, - свою способность жить на земле, сияющей всеми возможными цветами и всеми их тончайшими переливами». [1,177]
Риторические конструкции не только передают эмоциональное состояние писателя, но и призывают читателя к сопереживанию. Например, в главе «Цветы из стружек» К. Паустовский пишет: «Часто я спрашиваю себя, когда думаю о своих занятиях литературой, когда же это началось? И как это вообще начинается? Что впервые заставляет человека взять в руки перо, чтобы не выпускать его до конца жизни?». [1,178]
В целом, стилю К. Паустовского свойственна простота и логичность речи. Он, как поэт, уравнивает великое и малое, прекрасное и ничтожное.