Пекарь блокадного Ленинграда Анна Горохова

Фашизм воевал против Города металлом, огнем и голодом. Я хочу рассказать об удивительной женщине, которая в годы войны пекла хлеб…

22 июля 41-го года был у Анны Гороховой последний выходной день за всю войну. Жизнь, до этого бурная, наполненная событиями и переменами, сшитая из дней ярких и непохожих друг на друга, превратилась в одну длиннющую рабочую смену…

Голод в Город пришел не сразу. Только со 2 сентября впервые после введения карточной системы было произведено сокращение продажи хлеба гражданскому населению. 8 сентября город был блокирован. 12 сентября произошло второе сокращение хлебной нормы.

С 15 сентября хлеб стали выпекать из смеси ржаной, овсяной, ячменной, соевой и солодовой муки. С 20 октября к ржаной муке стали добавлять льняной жмых, отруби, солодовую, соевую и муку из затхлого зерна.
В конце ноября хлеб выпекался из такой смеси: целлюлоза, хлопковый жмых, обойная пыль, мучная сметка, вытряска из мешков, кукурузная и ржаная мука.

Анна Горохова этот хлеб пекла.
Анна Горохова месила тесто, пекла хлеб. Тесто было слабое, хлеб горький, но это все-таки был хлеб, и он давал людям жизнь.

После работы Анна спешила в общежитие на Халтурина: 2 часа в одну сторону и 2 часа в другую. Она могла бы не ходить, а спать в цехе, но в общежитии на Халтурина, 11, жила старая работница завода Киршина баба Катя, которая уже не могла ходить. Анна приносила ей жженые крошки, осыпавшиеся из форм, и хотя крошек тех было немного — формы, смазанные соапстоком (побочным продуктом перегонки нефти), были скользкие, а хлеб вязкий, как глина, — баба Катя пила крошки с водой и жила.

А Анна снова шла на работу.
Она пекла хлеб, но в обязанности ее входило и то, что ни до войны, ни после пекарю делать не приходилось: таскать по обледенелым лестницам на четвертый этаж кипяток к 600-литровым дежам, грузить мешки с мукой, стоять на часах у складов, заготавливать торф, разбирать на дрова деревянные дома, которые пожирала печь… И кроме этого, 12 часов смена…

Шестая печь имела электрический привод. В блокаду электричества не было. Поэтому конвейер тянули вручную.
На себе, на своих тощих плечах беспрерывно тащили женщины-пекари этот конвейер — хоть умри. Потому что остановить — это значит сжечь хлеб. Хлеб, которым они кормили Ленинград и который ели сами. Их паек отличался лишь тем, что они такие же, как у других, граммы получали теплыми.

Но не всем хватало этих теплых граммов, чтобы выжить: однажды не вышла на работу сменщица Гороховой, вернее, вышла, но не дошла до нее. Умерла от дистрофии технолог хлебного цеха (!) Ольга Киселева, а занявшая ее место комсорг цеха Евдокия Львова весила 38 килограммов.

…Первый после долгого перерыва трамвай возвестил городу, что, хоть блокада и не снята, жизнь возвращается. Люди тогда, входя в салон, здоровались. Они чувствовали себя близкими, быть может, и потому, что все ели единый ленинградский хлеб.

Анна Горохова запомнила этот трамвай и здоровавшихся людей как что-то очень важное во всей блокадной жизни.
А еще она помнила, как пленные появились на хлебозаводе, они неторопливо и основательно ремонтировали кровлю, ими же разрушенную, и Анна Горохова, солдатская вдова, тайком бросала им свой хлеб.

Анна Николаевна Горохова (Юхневич) за свой труд в годы Великой Отечественной войны награждена высшей наградой Родины – орденом Ленина

И в час беды, и под счастливым небом,
Вчера, сегодня завтра и вовек
Мы дорожить должны и крошкой хлеба,
Без хлеба жить не сможет человек!

Спасибо за внимание!