Иллюстрации к роману "Игрок"

Иллюстрации
к роману
"Игрок"
Художник Николай Алексеев

«Очень мне хочется показать живых,
Настоящих людей,
Со всеми их радостями,
Печалями и страстями»
Н.В.Алексеев

Наконец, я возвратился из моей двухнедельной отлучки.
Наши уже три дня, как были в Рулетенбурге.

Слушайте и запомните:
Возьмите эти семьсот флоринов
И ступайте играть,
Выиграйте мне на рулетке
Сколько можете больше;
Мне деньги во что бы ни стало
Теперь нужны.

Никакого великолепия нет в этих дрянных залах,
А золота не только нет грудами на столах,
Но и чуть-чуть-то едва ли бывает.

Кто такая m-lle Blanche?
Здесь у нас говорят,что она знатная француженка,
Имеющая с собой свою мать
И колоссальное состояние.

Что же касается до меня, то я весь проигрался до тла и очень скоро…
Я поставил самую большую позволенную ставку…
Затем, разгорячившись, вынул всё, что у меня оставалось,
Поставил на ту же ставку и проиграл опять,
После чего отошёл от стола, как оглущенный.

Она была в необыкновенной задумчивости, но тотчас по выходе из-за стола
Велела мне сопровождать себя на прогулку.
Мы взяли детей и отправились в парк к фонтану.

Мой поклон и моя шляпа в руках сначала едва-едва остановили их внимание.
Только барон слегка насупил брови.
Баронесса так и плыла прямо на меня.

-Вот деньги, а вот и бумажка с расчётом;
Можете это проверить.
Прощайте.
С этих пор мы чужие…
Честь имею пребыть вашим слугою.

…Как вдруг вошёл ко мне Де-Грие.
Этого никогда ещё не случалось, да, сверх того,
С этим господином во всё последнее время мы были в самых чуждых
И в самых натянутых отношениях.

Нам принесли кофе, мы уселись, я закурил папиросу,
Мистер Астлей ничего не закурил и, уставившись на меня,
Приготовился слушать.

На верхней площадке широкого крыльца отеля, внесенная по ступеням в креслах и окруженная слугами, Служанками и многочисленною подобострастною челядью отеля,
…С собственною прислугою и с столькими баулами и чемоданами, восседала - бабушка!

Кресла с бабушкой прямо опустили посредине кабинета,
В трёх шагах от генерала.
Боже, никогда не забуду этого впечатления!...
Да, это была катастрофа для всех!

И ты, слюняй, позволил так обращаться с своим учителем, - обратилась ​она вдруг к генералу, - да еще его с места прогнал!
Колпаки вы все, как я вижу, не умеете отечества своего поддержать.

До воксала было с полверсты.
Путь наш шел по каштановой аллее,
До сквера,
Обойдя который вступали прямо в воксал.
Генерал несколько успокоился,
Потому что шествие наше, хотя
И было довольно эксцентрично,
Но тем не менее было чинно и прилично.

Она пожелала, наконец,
разглядеть игру поближе.…
Тотчас нашли и очистили бабушке место,
несмотря на всю эту тесноту,
у самой средины стола…

Я обернулся и, в двадцати шагах или более, увидел выходящую из двери Полину.
Она точно выжидала и высматривала меня и тотчас же к себе поманила.

У генерала в кабинете я нашел, кроме самого генерала, Де-Грие и m-lle Blanche…
При появлении моем все они как бы поприудержались и подправились.

В воксале бабушку уже ждали. Тотчас же отгородили ей то же самое место, возле крупера...
Затем, что у нас предполагали, то и случилось.

На другой день она проигралась вся окончательно.
Так и должно было ​случиться:
кто раз, из таких, попадается на эту дорогу,
тот – точно с ​снеговой горы в санках катится, всё быстрее и быстрее.

Поднявшись к себе и отворив дверь, я в полутемноте заметил вдруг ​какую-то фигуру…
Она не поднялась ​при моем появлении. Я быстро подошел, посмотрел и - дух у меня ​захватило: это была Полина!

Мне выложили три свертка по пятидесяти фридрихсдоров и десять золотых ​монет; всего, с прежним, очутилось у меня двести фридрихсдоров…
Я с ужасом ощутил и мгновенно сознал: что для меня теперь значит ​проиграть! Стояла на ставке вся моя жизнь!

С изумлением она на меня посмотрела,
и, уж конечно, в эту минуту я ​был довольно странен на вид.
Я остановился пред нею и стал ​выбрасывать
на стол всю мою груду денег.

– Ну так вот же твои пятьдесят тысяч франков!
– Она размахнулась и пустила их в меня.
Пачка больно ударила мне в лицо и разлетелась по полу.
Совершив это, Полина выбежала из комнаты.

Наконец Blanche раскусила меня…
Иной раз начнет горячо-горячо, но, увидя,
Что я молчу,
– чаще всего ​валяясь на кушетке и неподвижно смотря
В потолок, – даже, наконец, ​удивится.

В церкви, у мэра и ​дома за закуской
Он был не только радостен
И доволен, но даже горд.
С ​ними с обоими что-то случилось.

И вот полтора года с лишком прошли,
И я, по-моему, гораздо хуже, чем нищий!
Да что нищий!
Наплевать на нищенство.
Я просто сгубил себя!