Признаки Любви

Неотступно думать о ней и ничего не придумать, кроме того, что она уже есть. Но это и есть мысль, которую можно углублять бесконечно.

Посреди какого-нибудь дела вдруг забывать о том, что делаешь, и улыбаться, к недоумению окружающих.

Счастье получает направление и место в пространстве, это уже не понятие, не чувство,
а нечто осязаемое – быть
рядом.

Ее имя все получает новые значения, становится метафорой многих вещей. Смешное, трогательное, беззащитное, одному мне ведомое имя
(для остальным – звук пустой).

Имя – ответ на все вопросы. О чем ни подумаю – все решается или отменяется (одно и тоже), когда скажу ее имя. Надо завтра сделать то-то. – Ах, да все равно Н. Как связаны эти два понятия? – Ну, Н., Н., и все тут. Надеть куртку или плащ? –Какая разница: Н.

Совершенно не помню твоего лица. Какой-то светлый туман с улыбкой. Проверяю себя: все знакомые лица помню, кроме твоего. Мистика. Где твое лицо?

Все ее тело становится желанно, но не больше лица, и так же светло, как лицо. И одежда не снимается, а составляет часть ее тела.

Хочется молиться ее телу. Встать на колени. Просить о милости. Пусть не надо просить – я все равно хочу просить. Пусть можно посадить ее на колени – я хочу встать перед ней на колени.

Хочется знать, какой она бывает сердитой, печальной, углубленной в себя, как она болеет, как смотрит на себя в зеркало. За всем этим хочется следить бесконечно долго.

Рассказывать всю свою жизнь и удивляться, как долго ее
не было
в ней.

Хотеть ее всю, с ее судьбой, воспоминаниями, пустяками, звоном кухонной посуды, – все это охватить руками, взять в кольцо.

Сделать ее хозяйкой каких-то своих вещей, привычек, знакомств, отношений, чтобы она определяла нужное и ненужное. Чтобы она читала и правила твои рукописи и обязательно была бы чем-нибудь недовольна, и ты испытывал вину и старался исправить.

Ходить, ходить и ходить, взад и вперед, потому что это единственное, что не мешает думать о ней.
Или лежать, закрыв глаза.

Говорить с ней прежде, чем обнимать, и обнимая, говорить, говорить, говорить. Молчание оставить на потом. Признаться в любви прежде самой любви.

Особенно любить какую-нибудь частичку, складку, краешек, локоть, сгиб руки, сосредоточить на нем ласку, чтобы удовлетвориться в полной ее принадлежности мне, чтобы все в ней стало малым и осязаемым.

В тебе я нашел то, что можно всегда хотеть, чем нельзя насытиться. Я раньше не представлял себе, что такое как ты, может иметь плоть.

Может произойти все, что угодно, и кто-то может встать между нами, но где бы мы не ходили и что бы мы не делали, мы одно существо. Главное уже свершилось. Точнее, оно есть и было всегда. Ты можешь этого не хотеть и бояться. Но это все равно есть, и от этого никуда (и ни к кому) не уйдешь. Разница лишь в том, насколько мы признаем то, что уже существует само по себе. Оно нас избрало. Достаточно таким людям один раз поговорить, чтобы уже больше не разлучаться.

Я волнуюсь и в тоже время спокоен, потому что мне не нужно тебя завоевывать и что-то самому решать. Это уже случилось и решено не нами. «Не нами» – вот чем отличается это от своих подобий. И потому я не ревную. То, что в тебе мое, и то, что во мне твое, не может принадлежать кому-то другому. Оно наше. И через сто лет оно останется таким же, как сейчас.
Я люблю тебя чем-то бессмертным в себе.