Иоганн Себастьян Бах (1685-1750)

1685
И.С. Бах родился в Эйзенахе

Первые уроки игры на скрипке Бах
получил от отца. Также маленький
Иоганн пел в хоре.

1694
Когда Иоганну Себастьяну было 9 лет, умерла его мать, а через год не стало отца. Мальчика взял к себе старший брат, Иоганн Кристоф, служивший органистом в соседнем Ордруфе. Иоганн Себастьян поступил в гимназию, брат обучал его игре на органе и клавире.

1695
Маленький Бах занимается самообразованием.
У брата Баха была огромная библиотека. По ночам тайком Иоганн переписывает тетрадь с произведениями прославленных композиторов.

1700
Бах начал самостоятельную жизнь в Люнебурге.

1703
Закончил гимназию.
Стремление к новым знаниям , к совершенствованию, личные знакомства с композиторами.

1708
Бах служит придворным музыкантом и городским органистом.
Созданы лучшие органные сочинения: Токката и фуга ре-минор, Пассакалия до-минор.

1717
Бах с семьей переехал в Кетен. Служит при дворе принца Кетенского.
Пишет клавирную и оркестровую музыку: двухголосые и трехголосые инвенции, симфонии , 24 прелюдии и фуги , составившие 1 том « Хорошо темперированного клавира» (ХТК).

1723
Бах переехал в Лейпциг, Служит руководителем хора ( кантором ).
Написана большая часть кантат, « Страсти по Иоанну», « Страсти по Матфею», « Итальянский концерт», ΙΙтом (ХТК).

1750
Пишет много оркестровых, клавирных и вокальных произведений светского характера.
В последние годы жизни принимает активное участие в деятельности «Музыкальной коллегии» города.
И.С. Бах умирает от неудачной операции на глаза.

Иоганн Себастьян Бах с сыновьями

Памятник Баху
«Бах не новый, не старый, он нечто гораздо большее — он вечный».
Роберт Шуман, немецкий композитор, музыкальный критик

Могила Иоганна Себастьяна Баха в церкви Святого Фомы, Лейпциг, Германия.

http://epitafii.ru/necrolog/johann-sebastian-bach.html
Ссылка на видео

Могила Баха Д. Гранин
Утром я пришел в церковь Святого Фомы посмотреть на могилу Баха. В соборе не было ни души. Играл орган, наверное, органист репетировал.
Собор был огромный, я ходил по притворам, там лежали могильные камни священников, епископов, князей, герцогов. Могила Баха оказалась почти посредине собора, совсем отдельно. Ее перенесли сюда недавно. Лежала чугунная доска с надписью: «Иоганн Себастьян Бах. 1685–1750».
Часть этого маленького тире, в котором заключена вся трагическая жизнь Баха, занимала служба в соборе. Двадцать семь лет, изо дня в день, он приходил сюда и играл на органе.
На могиле лежал маленький букетик свежих гвоздик. Когда Бах был жив, все эти герцоги и епископы не ставили его ни в грош: подумаешь, какой-то жалкий органист, без орденов и званий, с пустым кошельком. И когда он умер, тоже еще десятки лет никто не вспоминал о нем. И все эти знатные особы были уверены, что они-то и есть исторические личности, слава и гордость страны. А теперь никто не помнит о них, и нужно рыться черт знает в каких архивах, чтобы узнать, кто из них что делал.
Я сел на скамейку рядом с могилой, чтобы послушать орган. Я подумал о том, как странно, что поколения за поколениями эти сиятельные ничтожества сходили в могилы, так ничего и не поняв, и если бы они сейчас ожили, то были бы поражены, что никто о них ничего не помнит, зато все в мире знают имя этого нищего музыканта, который лежит здесь среди них, и все приходят в эту церковь ради него.
Но вся штука в том, что они никогда не узнают об этом, и всю свою жизнь они прожили, уверенные в своем величии.
Меня разбирала досада, и было смешно и грустно, потому что такое творилось не с одним Бахом и, наверное, повторяется и сейчас.
Трубы органа гремели, перекликались, повторяя без конца одну и ту же простейшую тему и всякий раз находя в ней что-то другое, более глубокое. Уже вроде извлечено все, но нет, там есть еще, и вот еще новое, и так, пока не убеждаешься в неисчерпаемости этой самой простоты. Таков человек, такова жизнь, такова материя с уходящей невесть куда сложностью ее элементарных частиц.

Как никто другой, Бах современен: возможно, он один из наиболее передовых композиторов нашего времени, его музыка словно обнажает сущность вещей, и чувств, и сегодняшних размышлений. В ней звучат неустанные поиски человека, идущего в глубь Вселенной, туда, где он прикасается к первоосновам жизни, чтобы (в который раз!) оказалось, что это всего лишь граница нового бескрайнего мира.
Какие бы ни строить догадки, все же остается тайной — каким образом этот старый немецкий музыкант, работавший двести с лишним лет назад, открывает нам сегодняшний день, как он не только пережил, но и опередил стольких гениальных композиторов двух веков? В чем секрет долголетия и молодости его музыки? Почему одно произведение искусства живет годы, другое — столетия? Талант? Гениальность? Но ведь сами по себе это всего лишь слова, обозначения, они ничего не могут объяснить.
Может быть, и не надо стараться объяснить и узнать. Не так-то уж много осталось у человека секретов.
Вскоре я перестал философствовать, я просто слушал.
Баха надо, конечно, исполнять на органе, а орган надо слушать в соборе. У нас в Филармонии тоже есть орган, но там это не то. Мне трудно объяснить, в чем тут дело. Может быть, тут какой-то секрет акустики. В соборе весь воздух дрожал, звучало все здание, вибрировали стены, могильные плиты, звуки органа пронизывали меня, я ощущал их физически — кожей, сердцем, — казалось, мое тело, весь я состою из этой музыки.
Справедливо, что могила музыканта была тут же, перед его органом. В пустом соборе музыка исполнялась словно специально для него одного.
Когда музыка смолкла, я обернулся и посмотрел на органиста. Там, наверху, где когда-то сидел Бах, спиной ко мне сидела девушка. Удивленный, я стоял и смотрел на нее. Она взглянула в зеркало, висевшее над ее головой, улыбнулась и кивнула мне. Я тоже улыбнулся и неохотно вышел на улицу.