Книга Ларисы Николаевны Чумаковой Музыка, история и мы. Размышления о судьбах культуры

«Вновь и вновь мысль возвращается к тревожащему: человек был создан по образу и подобию Божьему. В чём же это проявляется в человеке? Ответ найден давно – в творческих началах»
Л. Н. Чумакова
Мудрая и интересная книга-размышление, книга-исповедь издана в Москве тиражом всего 50 экземпляров. 350 страниц НЕ прочётного, НЕ шаблонного текста, с обилием цитат и постоянным перемещением во временных пластах исторических эпох. Прочесть её на ходу, без напряжения ума и сердца не получится. Ключевым словом для определения содержания этого труда я бы выбрала понятие «духовность». Автор органично соединяет в едином полотне музыку, историю, философию, религию, искусство, культуру всего человечества и России в частности. Из далёкого прошлого, практически «за руку», ведёт Л. Н. Чумакова своего читателя в день сегодняшний. И главный критерий в оценке – нравственный. Отдельные страницы посвящены гениям мирового музыкального искусства – И. С. Баху, А. Вивальди, С. В. Рахманинову, А. Н. Скрябину, П. И. Чайковскому. И это не хрестоматийные портреты…

«Красота направлена к Добру, а Добро – к Красоте. Эти состояния неразделимы. Сумма же добра и красоты дают Гармонию как на микроуровне (гармонию человеческого бытия), так и на макроуровне (Гармонию Мира)».
Л. Н. Чумакова

«Красота облагораживала, будила добрые чувства… она никогда не могла надоесть… Можно ли придумать что-нибудь прекраснее зелёного неба с луной, в звёздах…».
В. А. Солоухин (из книги «Смех за левым плечом»)
Автору бессмертной «Лунной» сонаты посвящается…
В 2020 году исполнилось 250 лет со дня рождения Людвига ван Бетховена, уже несколько столетий среди людей живёт его прекрасная музыка!
Вот как писал о Сонате № 14 Антон Григорьевич Рубинштейн: «Лунный свет требует в музыкальном изображении чего-то мечтательного меланхолического, задумчивого, мирного, вообще нежно светящего. Первая же часть трагическая с первой до последней ноты».
«Введение трагического в камерную музыку (в том числе фортепианную) уравнивает этот жанр по значимости с симфонизмом<…>. Тем самым расширяется диапазон воздействия камерного искусства. Возрастают смысловые, пространственные масштабы сонатно-симфонического цикла» (Л. Н. Чумакова).

«Гению внятен язык мира, язык всей природы. Призванные говорят языками мира, поэтому музыка гениев пансодержательна, ибо включает в себя все уровни Бытия Мира».
Л. Н. Чумакова
Франц Шуберт. Вопросы к судьбе.
«Шуберт – гениальный композитор, но он не менее даровитый литератор, судя по стилю его писем, семи стихотворениям и рассказу «Мой сон», в котором останавливает его мысль: «Когда я рассказывал о своей любви – она становилась для меня горем. Когда я рассказывал о своём горе – оно становилось для меня любовью».
«О, юность наших дней!
Ужель умчалась ты?
Растрачена впустую мощь народа,
И яркого всё меньше год от года,
И жизнь идёт дорогою тщеты.
Среди страданий всё тяжелее жить,
Хотя во мне ещё остались силы,
Пустые дни, что мне постылы,
Могли б великой цели послужить.
И лишь тебе, Искусство, суждено
Запечатлеть и действие, и время,
Чтобы умерить горестное бремя».
(Ф. Шуберт).

«Здесь слышно, как во весь рост поднимается Россия!»
Н. К. Метнер (о начале Второго концерта Рахманинова).
Храмовость у Рахманинова.
«Духовный стержень личности Рахманинова, спроецировавшийся в его творчество, - аскетизм <…> В рахманиновском многонотии представлена строгая и упорядоченная роскошь внутреннего убранства русского Храма».
«Знаменное пение – музыка церковнославянского языка. Специфика рождения длиннющих свитков рахманиновских мелодий, их русскости, их неспешно-пространственного развёртывания объясняется интонационной пластикой, огромной свободой ритмичного дыхания старославянского языка».
«Колокольность у Рахманинова – не игра в тембр <…>, не игра в русскость. Это мощнейшая и монументальнейшая константа в системе его мировоззренческих координат, это нравственно-философская категория».

«Не сыскать не только в «милом Отечестве», в «голубушке России» (так трогательно называл свою страну Чайковский), но и в мире музыканта более известного, более любимого, чем наш Пётр Ильич».
Л. Н. Чумакова
Слово о Чайковском.
«Пётр Ильич – натура крайне тревожная, отзывчивая. Все, кто с ним общался, были им очарованы, разрывали на части приглашениями в гости. Чайковский не мог никому отказать – духу не хватало. Он наносил визиты, которые его тяготили, ибо отвлекали от сочинительства. Помимо этого, композитор имел весьма солидную педагогическую нагрузку в консерватории - 27 часов в неделю».
«Пётр Ильич в жизни был человеком чрезвычайно деликатным, тактичным, до истончённости чутким, до мужественности искренним».
«Он сам сформулировал своё кредо: «Я желал бы всеми силами своей души, чтобы музыка моя распространилась, чтобы увеличивалось число людей, находящих в ней утешение и подпору».

«Скрябин – это вечно движущееся музыкальное явление, и потому оно будет находить разный отклик в разные времена и разные эпохи».
Л. Н. Чумакова
Творчество А. Н. Скрябина в контексте современной русской культуры.
Интересно, что в юности, близкие и друзья в узком кругу ласково называли будущего музыкального гения «скрябушкой». Его звезда сияет с небосклона русского музыкального искусства наиболее таинственно и загадочно.
«Истоки <…>мышления Скрябина следует искать и в философии русского космизма (это понятие ввёл скромный библиотекарь Московского Румянцевского музея и одновременно великий философ Николай Фёдорович Фёдоров) – явлении, проявившемся в разных областях русского духа, культуры, науки, теологии, религиозной философии».
«Полёт – сердцевина искусства Скрябина, его природа, стержень, основа» (Л. Н. Чумакова).