Сергей Есенин и Айседора Дункан

Встреча
Знаменитая танцовщица Айседора Дункан приехала в Россию, в Москву, летом 1921 года по приглашению Советского правительства. Они встретились на вечере в студии театрального художника Г.Б. Якулова.
Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.
- Я сейчас буду танцевать только для вас!
Она поднялась с дивана и попросила пианиста сыграть вальс Шопена: И восторженно, радостно, с обольстительной грацией, она погрузилась в ритмы танца!.. Есенин сказал что-то грубое и непристойное: И даже не дождавшись, пока вся эта реплика была переведена ошарашенной и оскорбленной Айседоре, поэт вскочил на ноги и заплясал посреди студии, как ненормальный (Ирма Дункан).
Женщина есть земное начало, но ум у нее во власти луны. У женщины лунное чувство. Влияние луны начинается от живота книзу. Верхняя половина человека подчинена влиянию солнца. Мужчина есть солнечное начало: Между Землей и Солнцем на протяжении мириадов веков происходит борьба. Борьба между мужчиной и женщиной есть борьба между чувством и разумом, борьба двух начал - солнечного и земного (слова С. Есенина в пересказе Георгия Устинова).

Любовь
...Обучение Айседоры русскому языку свелось к написанию ею фраз по-английски, которые разнообразные домочадцы затем трудолюбиво переводили для нее. В московской школе сохранилась вырванная из блокнота страничка, на которой написано ее размашистым почерком: "Моя последняя любовь!" Далее следует русский перевод, выписанный большими печатными латинскими буквами.
"Я готова целовать следы твоих ног!!!"
"Я тебя не забуду и буду ждать! А ты?"
"Ты должен знать, что, когда ты вернешься, ты можешь войти в этот дом так же уверенно, как входил вчера и вошел сегодня" (Ирма Дункан).
Он читал мне сейчас свои стихи, - говорила: Айседора - я ничего не поняла, но я слышу, что это музыка (И.И. Шнейдер).
Я бывал у Есенина на Пречистенке в "особняке" Дункан, как шутя называли особняк, в котором у них было две комнаты: Это была умная, исключительная женщина. В ней была необыкновенная привлекательность (Рюрик Ивнев).
Как-то Айседора подарила Есенину золотые часы со своей фотографией. "Посмотрим, - говорил он, вытаскивая часы из карманчика, - который теперь час? - И, удовлетворившись, с треском захлопывал крышку, а потом, закусив губу и запустив ноготь под заднюю крышку, приоткрывал ее, шутливо шепча: - А тут кто?" (И.И. Шнейдер).

Как-то Айседора подарила Есенину золотые часы со своей фотографией. "Посмотрим, - говорил он, вытаскивая часы из карманчика, - который теперь час? - И, удовлетворившись, с треском захлопывал крышку, а потом, закусив губу и запустив ноготь под заднюю крышку, приоткрывал ее, шутливо шепча: - А тут кто?" (И.И. Шнейдер).
Вскоре во время ссоры часы были разбиты.
Изидора иначе не называла Есенина, как мой "дарлинг", "ангел" и, желая однажды выразить свое чувство к Есенину, написала в "Стойле Пегаса" губной помадой через все зеркало: "Iesenin - nie chouligan, Iesenin angel Isedore" (Иван Старцев).
Однажды Айседора: неожиданно для нас написала на зеркале по-русски печатными буквами: "Я люблю Есенина".
Взяв у нее этот маленький карандашик, Есенин провел под надписью черту и быстро написал: "А я нет".
Айседора отвернулась, печальная. Я взял у Есенина карандашик: и подписал: "Это все пройдет:"
Айседора не стирала эти надписи, и они еще долго оставались на зеркале. И лишь накануне отъезда в Берлин Есенин стер все три фразы и написал: "Я люблю Айседору" (И.И. Шнейдер).
Припоминаю еще одно посещение Айседорой Есенина при мне, когда он был болен. Она приехала в платке, встревоженная, со свертком еды и апельсином, обмотала Есенина красным своим платком. Я его так зарисовал, он назвал этот рисунок - "в Дунькином платке". В эту домашнюю будничную встречу их любовь как-то особенно стала мне ясна (С.М. Городецкий).

Испытание
Прошу Вашего ходатайства перед Наркоминделом о выдаче мне заграничного паспорта для поездки на трехмесячный срок в Берлин по делу издания книг (С. Есенин - А.В. Луначарскому).
Айседора и Есенин хотели закрепить свой брак по советским законам:
Ранним солнечным утром мы втроем отправились в загс Хамовнического Совета, расположенный по соседству с нами в одном из пречистенских переулков.
Оба пожелали носить двойную фамилию - Дункан-Есенин. Так и записали в брачном свидетельстве и в их паспортах (И.И. Шнейдер).
На аэродроме А.Дункан захотела написать завещание, в котором объявила своим наследником мужа, "а в случае его смерти моим наследником является брат мой Августин Дункан": В качестве свидетелей подписи поставили Ирма Дункан и И.И. Шнейдер.

Германия, Италия, Франция.
...Берлинская атмосфера меня издергала вконец...
Если бы Изадора не была сумасбродной и дала мне возможность где-нибудь присесть, я очень много бы заработал и денег: У Изадоры дела ужасны: Адвокат дом ее продал: библиотека и мебель расхищены: на деньги в банке наложен арест: Она же как ни в чем не бывало скачет на автомобиле то в Любек, то в Лейпциг, то во Франкфурт, то в Веймар. Я следую с молчаливой покорностью, потому что при каждом моем несогласии истерика:
Изадора вышла за меня замуж второй раз, и теперь уже не Дункан-Есенина, а просто Есенина (С. Есенин - И.И. Шнейдеру).
В Германии советский брак был признан недействительным, поэтому пришлось жениться еще раз.
Эта знаменитая женщина, прославленная тысячами эстетов Европы, тонкий ценитель пластики, рядом с маленьким, как подросток, изумительным рязанским поэтом являлась совершеннейшим олицетворением всего, что ему было не нужно (И.И. Шнейдер).
Обо мне, о семье, о жизни семьи, о всем и о всем, что очень интересно знать моим врагам, - отмалчивайся, помни, что моя сила и мой вес - благополучие твое и Шуры (С. Есенин - сестре Екатерине).

Америка.
Изадора прекраснейшая женщина, но врет не хуже Ваньки. Все ее банки и замки, о которых она пела нам в России, - вздор. Сидим без копеечки, ждем, когда соберем на дорогу и обратно в Москву:
Раньше подогревало то при всех российских лишениях, что вот, мол, "заграница", а теперь, как увидел, молю Бога не умереть душой и любовью к своему искусству:
С грустью, с испугом, но я уже начинаю учиться говорить себе: застегни Есенин свою душу, это так же неприятно, как расстегнутые брюки (С. Есенин - А.Б. Марпенгофу).
Как представители "большевистской Москвы" поэт и танцовщица были задержаны. Уезжая из Америки, Дункан заявила журналистам: "Если бы я приехала в эту страну как большой финансист за займом, мне был бы оказан великолепный прием, но так как я приехала как признанная артистка, меня направили на "Остров слез" в качестве опасного человека и опасного революционера. Я не анархист и не большевик. Мой муж и я являемся революционерами, какими были все художники, заслуживающие этого звания. Каждый художник должен быть революционером, чтобы оставить свой след в мире сегодняшнего дня" (А. Дункан в пересказе И.И. Шнейдера).

И снова Европа
Айседора заболела и не смогла уехать в Германию с Есениным. Он выслал ей телеграмму: "Изидора браунинг дарлинг. Сергей любишь моя дарлинг скурри скурри". Она перевела: "Изадора! Браунинг убьет твоего дарлинг (дорогого) Сергея. Если любишь меня, моя дарлинг, приезжай скорей, скорей". И она выехала в Берлин (И.И. Шнейдер).

Возвращение
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состоянье...
Любимая!
Я мучал вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...
...Я увезла Есенина из России, где условия жизни еще трудные. Я хотела сохранить его для мира. Теперь он возвращается в Россию, чтобы спасти свой разум, так как без России он жить не может (А. Дункан).
По возвращении Айседора сказала: "Вот, я привезла этого ребенка на его родину, но у меня нет более ничего общего с ним" (в изложении И.И. Шнейдера).

Расставание
Айседора серьезно больна, и ей необходимо курортное лечение (Ирма Дункан).
На юг она поехала одна и вскоре получила телеграмму, подписанную так: Галина Бениславская. В телеграмме - несколько слов: "Писем, телеграмм Есенину больше не шлите. Он со мной. К вам не вернется никогда".
"Москва. Есенину. Петровка. Богословский. Дом Бахрушина.
Получила телеграмму должно быть твоей прислуги Бениславской пишет чтобы письма телеграммы на Богословский больше не посылать разве переменил адрес прошу объяснить телеграммой очень люблю Изадора" (в изложении И.И. Шнейдера).
Ответ был написан: "Москва, 13 окт. 1923 г. Ялта, гостиница, Россия. Айседоре Дункан.
Я люблю другую женат и счастлив - Есенин" (в изложении Нонны Голиковой).
Но неизвестно, был ли он получен А. Дункан.
Увлечений нет. Один. Один. Хотя за мной тут бабы гоняются. Как же? Поэт ведь. Да какой еще, известный. Все это смешно и глупо:
Говорят, я очень похорошел. Вероятно, оттого что я что-то увидел и успокоился: Назло всем не буду пить, как раньше. Буду молчалив и корректен. Вообще хочу привести всех в недоумение. Уж очень мне не нравится, как все обо мне думают. Пусть они выкусят.

Весной, когда приеду, я уже не буду никого подпускать к себе близко. Боже мой, какой я был дурак. Я только теперь очухался. Все это было прощание с молодостью. Теперь будет не так (С. Есенин - Г.А. Бениславской).
Случилось очень многое, что переменило и больше всего переменит мою жизнь. Я женюсь на Толстой (внучка Льва Толстого - Прим. ред.) и уезжаю с ней в Крым (С. Есенин - сестре Екатерине)
Может, поздно, может, слишком рано,
И о чем не думал много лет,
Походить я стал на Дон-Жуана,
Как заправский ветреный поэт...
...И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, -
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь...
Ленинград. Эрлиху.
Немедленно найди две-три комнаты. 20 числа переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй. Есенин.