Гуманитарная гносеология между полюсами доказательности и релятивизма

Итак, в XVII в. складывается модель, в которой:
ЗНАНИЕ считается коллективным проектом, и специализирующиеся в нем и претендующие на социальную уникальность своей позиции участники намерены накапливать знание благодаря
МЕТОДУ – системе правил, детализирующих процедуру сокращения разнообразия и противоречия версий и облегчающих согласование или конструктивное опровержение выводов друг друга.
Построена (на основе Бэкона и Декарта) логически исходная метафизика в которой в качестве ключевых можно выделять смыслы:
1) познающего Субъекта; 2) Объекта – явленных для познания данных;
3) Истины - того подлинного (= единственного, независимого от субъективности), что за ними должно быть обнаружено;
4) Объективности (стремления субъекта к истине);
5) Доказательства (желательно – выдержанного в эстетике математики или механики) как наилучшего средства движения к истине;
6) Ясности и очевидности как критериев доказательства

Мнение о том, что доказательное знание невозможно
Знание как специфи-ческая форма литературы/ самовыра-жения
Упорство в осуществлении программы знания как перевода сомнительного знания в состояние несомненного.
Кумулятивность и атомизм – черты программы, ориентирован-ной на образцы естественных, эмпирических, математических наук
Предположение о том, что если средствами математической доказательности к желаемому образу знания прийти не получается, уместно обращение к другим средствам
Чаще всего - идея о конгениальности исследователя и предмета, о их принадлежности к общему пространству, что влияет на релевантность догадок
Фундаментализм – принятие полученного извне Откровения о том, как устроен мир, в качестве логически отправного.
Умозрительное конструирование тех черт познаваемого мира, которые гарантировали бы точность познания. Гегель, Маркс, теория систем
Поиски переопределения «истины» – цели познания
1) Прагматизм: знание как степень приспособленности организма к среде
2) Постструкту-рализм: – объект – пересечение вариантов его интерпретации
3) Критика репрезентаци-онизма и попытка работать со «следами» и «различиями»
Отказ от (исключительно или преимущественно) рациональности познания ради права строить свои концепции на догадках, на аналогиях между миром и собой
Конструктивистская и историческая герменевтика – часть знания имеет своей целью не установление единственно возможной истины (которой нет), а поддержание коммуникации между участниками.
Однако результаты этой коммуникации оказывают решающее воздействие на ее дальнейшее развитие и являются «истиной» в большей мере, чем все прочее
Смотри презентацию от 22.02

1. Логика умозрительного решения проблемы возможности познания. Пример: Г.В.Ф. Гегель
Кантовская формулировка вопроса о возможности познания («о синтетических суждениях»): на каком основании субъект, мнение которого в принципе, вроде бы порочно, может прийти к «истинному» знанию? Субъект ИСТИНА
Гегелевский вариант ответа: это возможно, если предположить, что субъект и предикат любого суждения суть разные стадии разворачивания единой субстанции.

Субъект ИСТИНА
(Единое)
Абсолютный Дух

Логика конструирования гегелевской метафизики (по Расселу):
Необходимость ответить на вопрос, как должен выглядеть мир, в котором мы могли бы знать, что то, что мы знаем – достоверно.
Мир, озабоченный заданием собственного познания; сочетание как главных характеристик Абсолютного Духа Cвободы (поскольку не может быть ограничений извне) и Разумности (неразумное не может быть и познано). Мир должен не только мочь быть познан, но и хотеть – приходится предполагать, что суть свободы – в стремлении к (логическому же, подзаконному) самопознанию.
Появление амортизаторов:
Исходную коллизию: Единое дано познающему интеллекту в разных модусах, разных порциях (одним из которых является и само познающее), Гегель решает в двух направлениях:
И предмет и исследователь в конечном счете являются лишь логически (и часто хронологически) разными фазами развертки Абсолютного Духа – когда исследующая его часть осознаёт это, кажущееся противоречие будет приведено к синтезу.
Противоречие – нормальное логическое отношение между нашими впечатлениями, и если мы пришли как раз к нему – значит, шли правильно.

Гегелевский способ (гуманитарного) познания в действии
Предположим, мы изучаем историю права в Германии в IX в.
Дедуцируем:
Что следовало бы называть правом?
Какой должна была быть история Германии в IX в.?
Перемножаем – получаем, какой должна была быть (= неизбежно была) история права в Германии в IX в.
Если имеющиеся у нас данные не согласуются с той картиной, которую подсказывает дедуктивная логика (пусть даже и принявшая некоторые аксиомы без критики), значит
ДАННЫЕ НЕВЕРНО ИСТОЛКОВАНЫ или
ЕЩЕ НЕ НАЙДЕНЫ
(тем хуже для них)

Удобства философии Гегеля для методологии гуманитарного знания:
Легитимация познания благодаря конгениальности предмета и исследователя,
А также малоуязвимость для альтернативных данных и концепций, особенно с учетом амортизаторов:
1) диалектические противоречия
2) исторически конкретная относительная рациональность проявлений Абсолютного Духа.
Историзм:
Возможность отказаться от “вещи в себе” и обосновать формирование априорных структур мышления историей саморазвития Абсолютного Духа
Как гарант и поле действия логических и диалектических законов, история становится главным пространством их поиска и исследования.
Этическое оправдание в меру необходимости соглашаться с тем, что все действительное разумно, а все разумное – действительно.

Вопрос для самостоятельной работы (исповедальный): при всей грубости вышенарисованной схемы, не грешите ли Вы умозрением – предвосхищением результатов размышления из-за некритического принятия тех предполагаемых качеств исследуемого предмета, которые облегчали бы Вам его познание?

А просто истолкованием данных в том свете, который определяется уже придуманной Вами концепцией?

2. Логика герменевтической/ интуитивистской/ романтической альтернативы программе доказательного познания
Предуведомления:
1. Целесообразность разделения интуитивистских методологий исследования (в размышлении мы имеем право выходить за пределы строгой логики) и интуитивистских метафизик (картины мира, в которых подобные методологии имели бы право на существование).
2. Как всегда, «семейные сходства» синонимов. Основные оппозиции для противопоставления:
Гуманитарное – натуралистическое, понимание - объяснение, диалог - допрос, сопереживание – анализ, контакт – дистанция.
Реконструкция (сознания) не как механики причин и следствий, но как системы ценностей, понимание акцентов расстановки в которой в исторически уникальной ситуации (строительство Шартрского собора) равнозначно пониманию смысла поступка или текста (как соотношения цели и средств).
3. Несмотря на 1. Для герменевтических стратегий все-таки очень характерны некоторые повторяющиеся онтологические клише: о конгениальности (прежде всего – в истории и в языке) исследователя и предмета; о значимости в познании и в (социальной) жизни факторов не логического, но экзистенциального плана.

2.1. Предыстория: Джб. Вико (1668 – 1744). Кристаллизация классических клише легитимации гуманитарного знания
Лейтмотив критики картезианского подхода - недостаточность дедуктивного знания.
Негативная критика: неспособность познания того, что не создано человеком. Психологичность декартовского критерия «ясности и очевидности».
“Человек вследствие бесконечной природы человеческого ума делает самого себя правилом Вселенной там, где ум теряется от незнания”
Превращение негативной аргументации в позитивную:
Если человек познает неизвестное, исключительно уподобляя его себе,
то воистину познаваемым может быть (только) то, что и так аналогично человеку, то, что появилось в ходе человеческой деятельности
Очерчивается предмет гуманитарного знания - то, что было создано человеческими намерениями и человеческими средствами

Допущения, которые делает Вико:
1. Нужно, чтобы истинными могли быть не обязательно доказанные суждения. Нужен другой критерий истинности, или хотя бы правдоподобности, помимо дедукции.
2. Установлено, что человек способен (лучше) познать только то, что ему подобно, соприродно (конгениально). Чтобы это познание было более корректным, следует:
1) предположить универсальность человеческой природы;
2) допустить проницаемость и неискаженность описательных и познавательных средств: языка, системы человеческих намерений и умозаключений, отражения человеческих действий в исторических фактах.
3. Человеческой природе Вико приписывает ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ - способность непосредственно понимать значение высказываний и событий.
Полезность идеи здравого смысла в гуманитарных науках:
1) возможность пренебречь недоступностью точного исследования, эксперимента и измерения;
2) возможность оправдать личную заинтересованность исследователя, значимость для него предмета.

«Основания новой науки об общей природе наций» (1725)
«Общая природа наций» - необходимость презумпции об изначальной (относительной) одинаковости людей для того, чтобы корректным было не только дедуктивное знание, но и правдоподобное
«Новая наука» - «Филология» - наука не о необходимости (которую можно реконструировать в доказательстве), а о свободе воли человеческого поведения. И если доказательство не справляется с человеческой жизнью по определению, ищем другие средства (аналогию, экспрессию и т.п.)
Вико о формах гуманитарного познания:
а) аналогия и приведение примеров вместо дедукции;
б) интерес к области проявления не подчиняющейся закономерностям свободной человеческой воли - истории и литературе;
в) активное использование метафор и риторики.

2.2. Интуитивистская стратегия в XIX веке. Метафизика.
А. Шопенгауэр. В ответ на кантовский вопрос о возможности мышления – в отличие от Гегеля - отказ от требования полной рациональной непротиворечивости (и, соответственно, от «профессорской» заинтересованнности мира в самопознании. Предположение о первичности единой иррациональной субстанции (Воли, Жизни).
Примечание: для исследования иррациональной субстанции интуиция и интроспекция ничем не хуже разума.
В. Дильтей. Желание применить интуитивистскую гипотезу для познания культуры/мира все таки влечет за собой допущение некоторых презумпций: 1) заинтересованность Жизни в самопознании; 2) Временность (темпоральность) как главная характеристика Жизни и достаточность структуры времени для выяснения механизмов смыслонаделения.
Дильтеевскую метафизику времени см., например, Дильтей В. Наброски к критике исторического разума. // Вопросы философии, 1988 г., № 4

2.2. Интуитивистская стратегия в XIX веке. Методология. На примере В. Дильтея (1833 – 1911)
Основная проблема: противоречие между субъективностью интуиции и желаемой общезначимостью ее результатов.
Выделение двух фаз исследования:
Первая - угадывание смысла творчества и поведения исследуемого лица - при посредстве вчувствования (эмпатии, сопереживания).
Вторая - контроль и сообщение коллегам своей интуиции. Способность к коммуникации и накоплению общезначимого знания.
“Техника личной гениальности”. Упражнения в ней возможны, поскольку и исследователь и предмет существуют в единой среде Жизни, исторического опыта, пространства языка, в котором и возникают усваиваемые исследователем в личном опыте значения.
Функционирование механизма герменевтической переинтерпретации: сиюминутные интересы оставляют полученное знание ограниченным, но позволяют лучше понять горизонты, с которых производилось познание, и приступить к новому циклу с более разработанных позиций.

2.3. Историческая герменевтика в ХХ веке. Г.-Г. Гадамер (1902 – 2002)
Предположим, мы исследуем
афинскую демократию
осознаем, что вчитали в античные источники собственные представления о демократии и о правильной жизни
внимательнее исследовали наши собственные предрассудки, и увидели, что за их формированием стояла афинская демократия
Герменевтический круг (чуть усложненный вариант): переинтерпретация целого в зависимости от результатов интерпретации частей, и переинтерпретация частей в зависимости от результатов интерпретации целого

О чем этот пример говорит?
1. В отличие от Дильтея, Гадамер не верит в то, что мы сможем угадать именно то, что имел в виду «автор». Индивидуальности смыслополагания «предмета» (культуры, смысла, истории) и исследователя не могут быть преодолены. Обусловленность горизонта исследования обстоятельствами (временем и культурой), в которых находится интерпретатор.
2. Собственно, а почему мы тогда должны воссоздавать именно авторское понимание произведения?
В силу различия исторических горизонтов мы это все равно не можем.
В силу большего культурного опыта мы способны на более конструктивные интерпретации, нежели авторская. Чем все равно и занимаемся.

2.3. Современная герменевтическая гносеология (продолжение)
3. В чем тогда польза герменевтического исследования? Гипотеза о двух типах европейской рациональности: инструментально-позитивистском (аристотелевском) и риторико-антропологическом, ориентированном не на доказательство, а на убеждение и на поддержание исторической идентичности общества и личности.
П. Рикёр – лучше всего, если в исследовании эти способы мысли следуют друг за другом как повторяющиеся фазы: процедура аналитического (структуралистского) раскодирования предшествует самовопрошанию исследователя о своих интересах и их предпосылках. И так по кругу.

2.3. Современная герменевтическая гносеология (окончание)
4. Итак, движение по герменевтическому кругу не приближает нас к истине: мы все равно можем обнаруживать и критиковать влияние предрассудков и традиции только с позиции предрассудков и традиции.
(Сознание тех людей, которых мы интерпретируем, было устроено таким же образом)
Благодаря своему опыту мы понимаем больше чем сами исследуемые; произведение (ср. еще «отец» герменевтики Ф. Шлейермахер) всегда больше автора.
Мы, таким образом, не можем не создавать конструкций более богатых, чем у наших предшественников. И наши интерпретации и конструкции, так же как и их попытки, составляют культуру. В том числе – и стандарты рациональности и исследования.
5. Таким образом, существуют не тексты и действия, но единая история, единая длящаяся традиция текстов; герменевтика не как раскодирование шифров или угадывание однажды сказанного, а как форма (интеллектуально-экзистенциальной) жизни.

3. Логики переопределения целей познания в ситуации невозможности доказательного знания
Субъект ИСТИНА
3.1. ПРАГМАТИЗМ: Знание как степень приспособленности организма к среде
В отличие от гегельянства, в котором процесс познания происходит в едином пространстве «реальности» или от неокантианства (в «культуре»; соответственно, субъект историзируется, понимается как заданная своим горизонтом порция «культуры»), в прагматизме в качестве логически исходного принимается сознание субъекта
Сознание
осваивает свою
периферию
зону противоречивых, неотрефлектированных, доставляющих проблемы и дискомфорт ощущений и впечатлений

3.1. Прагматизм (продолжение)
Расширение пространства познания. Введение понятия «чистого опыта»: вначале для снятия различия между сознанием и материей; Джеймс - универсальная среда познавательного процесса (“непосредственный жизненный поток, представляющий материал для нашего последующего отражения”).
Затем включаются элементы, не поддающиеся рациональным преобразованиям: желания, ощущения, верования (еще позже - негативные факторы: антиномии, сомнения, страхи).
Кантианская проблема познания того, что находится ЗА пределами субъекта, становится (технической) проблемой придания рационально непротиворечивой формы тому своему опыту, который открыт для рационализации.

Следствия: методологические рекомендации прагматизма
Единство пространства знания. Научное, полученное методическим путем и (допустим) освобожденное от противоречий рациональное знание – лишь верхний этаж «чистого опыта». Все этажные перекрытия и внутриэтажные переборки проницаемы.
Если ученый занят тем, что «делает свои идеи ясными» (Пирс), переводит проблематичные ситуации в непроблематичные, ему не следует стремиться элиминировать себя из наблюдаемой ситуации, чтобы понять ее в ее аутентичности. Скорее, наоборот, следует пытаться воздействовать на естественные условия, создавая ситуацию наиболее эффективного наблюдения (пример: социология, активный интервьюер).

3.2. Постструктурализм: скольжение по контекстам
Смысл: война 1812 года - результат решения Наполеона напасть на Россию.
Различные контексты смысла этого высказывания: в зависимости от которых он (смысл) меняется.
1. От стремлений Наполеона: а) достичь личного мирового господства, б) обеспечить благо народов Европы, в) нанести превентивный удар, г, д, е ...
2. Логика обстоятельств, в которых принималось решение: а) образование во Франции нового господствующего единства аристократии и буржуазии, б) в Европе сложилась такая расстановка сил, которая не могла разрешиться по-другому, в) у Наполеона был комплекс неполноценности или мания величия, г, д, е ...
3. Как видит все это дело некий читатель, современник или историк. Верит ли в: а) историческую закономерность, б) роль героической личности, в) действенность нематериальных факторов, г) развитие человечества к лучшему, д) к худшему, е) неизвестно, ё, ж, з.
4. Наполеон (см. п. 1) ничем не отличается от Некого читателя из п. 3.
5. Некий читатель из п. 3 ничем не отличается от Наполеона из пп. 1-2 – у него, современника или историка, тоже есть субъективные желания и объективные обстоятельства.
И их счисление несводимо к конечной системе. 6,7,8 ...

2-й пример: The medium is the message
КГ/АМ
Ситуация употребления: мы в ИЕКе собираемся в пятницу, 4 марта, обсудить фильм нашей студентки-первокурсницы (художественный проект); я перед ней признаю, что мой эскиз концепции проведения по этому поводу семинара подвергся справедливой критике коллег, и надо выдумывать другой план.
Я выбрал для своего сообщения такую форму – почему, и что я таким образом получил?:
Тактически – отвлек ее от того, что не справился с порученной мне работой; более существенно – транслировал маркер нашей общей принадлежности к определенному культурному полю, релятивизировал социальные границы между преподавателем и студентами, при этом (по крайней мере, с моей точки зрения) скорее я захватил некоторую новую территорию: в частности, некоторой возможной стилистики оценивать занятия и времени (обыденной жизни) студента, когда он говорит на своей частной речи.
С другой стороны, я буду нести ответственность за свое высказывание: и когда мне придется поддерживать эту стилистику, и когда я буду молчаливо допускать ее возможность, и если мне понадобится человека обломать и, соответственно, в этом случае нести ответственность за последствия возможной фрустрации. Таким образом, мое высказывание, и очевидно, что его форма, медиа – гораздо больше, чем непосредственное логическое значение, вплетается в ткань социальной жизни.

Как вы несомненно заметили, я сейчас ту же самую механику прокрутил с вами; кстати, обязательно обратите внимание на то, что она неоднозначна: с одними она сработает, с другими – с противоположным знаком, третьи ее не заметили.

Необходимые выводы:
Так же как в герменевтике, следует различать онтологические презумпции постструктурализма (отсутствие действующего и означивающего Субъекта – точки пересечения культурных горизонтов, отношений власти и текстуальных приемов) и отсутствие Истины как единственной интерпретации, и его методологические достоинства.
Понимание текста (не обязательно вербального) не столько как адресованного читателю послания, сколько как оптического наслоения заимствованных из разных культурных источников опорных понятий, метафорических переносов смысла и коммуникационных и властных намерений друг на друга. Возможность вполне убедительных предположений, почему мы видим смысл и правила организации тех или иных посланий именно так – тоже знание; в случае организации этого знания с учетом принципов социльно (обще)признанного метода – тоже наука.
Релятивизм – не столько средство отрицания истины (единственной трактовки), сколько концентрация внимания на контексте. Глупым является не релятивизм, а его претензии на истину.

3.3. Критика европейского (научного) знания как неспособного выйти за пределы «присутствия» и «репрезентации»
Порочная (= устаревшая, недостаточная, упершаяся в собственные противоречия, уже известная) «знаковая» структура европейского мышления. Являющееся предпосылкой абстракции умение воспринимать объект в его дуальности (как сам по себе и как знак чего-то еще) было ошибочно продолжено слишком простым и радикальным образом: отношения между знаком и его референтом оказались поняты как «выражение», «представление», «репрезентация». Но это отношение (которое все равно остается для нас единственным источником информации) надо понимать как более деликатное – как намек, «след», «разрыв», свидетельствующий о существовании отношения между референтом и знаком.
Необходимая оговорка – эта точка зрения не может быть приписана ни Хайдеггеру, ни Деррида, ни Делезу. Скорее, это очень приблизительная попытка срочно найти их «наименьшее общее кратное» с целью показать современный уровень аргументов против научной программы, объединяющих различные релятивистские логики

Тягостное признание
Я воспроизвел слайд, которым заканчивалась прошлая лекция, по той причине, что мне довольно трудно говорить и о своем понимании Делёза или Деррида и о своем непонимании этих философов.
Есть по этому поводу какие-нибудь вопросы или рассуждения?

Хорошо. Тогда давайте посмотрим, как два предыдущих слайда соотносятся с философией Делёза и Деррида
Они указывают на имевший место опыт репрезентации этой философии, и на недостаточность этой репрезентации.
Тип отношений между философией Делёза и Деррида и моими высказываниями по ее поводу – «след», «различие». Я фиксирую факт ускользания смысла Делеза в истории моего опыта его понимания (см. также Пруст). При этом существование самой философии Делеза не просто не подвергается сомнению, а является исходным пунктом моей неспособности ее репрезентировать.
Является ли это рассуждение по поводу Делеза осмысленным, дает ли оно какую-то новую информацию?

Если да, то можно согласиться и с тем, что первичные смыслы (например, философия Делеза или текст Кэролла или Кафки) существуют и в том числе (или даже только) в разворачивании новых смыслов («поисках утраченной репрезентации»).
Если нет (см. также слайд «Тягостное признание»), главный контраргумент – несомненность «присутствия» философии Делеза в подлинном мире и возможность его истинной интерпретации. С чем сам Делёз бы поспорил.